Тайна объекта «С-22»
Шрифт:
— Есть!
Командир метнулся одеваться, но Усенко остановил его.
— Подожди… — Капитан подумал и медленно, через силу, сказал: — На границе тоже что-то может начаться… Предупреди!
Командир посмотрел на Усенко, потом перевел взгляд на Петра и кивнул головой.
— Понял! Разрешите выполнять?
— Действуй! — приказал Усенко и, как только командир скрылся за дверью, повернулся к Петру. — Идем, глянем на твоего немца…
К католическому кладбищу Усенко повел Меланюка совсем другой дорогой. Не выходя на улицу, они вышли на тропинку, спускавшуюся прямо к речушке. Путь берегом оказался намного короче, и через считанные минуты запыхавшийся от быстрого бега капитан коротко бросил:
— Где?
— Тут…
Меланюк выволок на тропинку тело. Усенко первым делом убедился, что диверсант действительно мертв, потом тщательно обшарил его карманы и, не найдя ничего, чуть сожалеюще, заключил:
— Да… Хорошо приложил!
— То вже як вышло… — Меланюк сокрушенно вздохнул и спросил: — А мени тепер що робить?
— Что? — Усенко повернулся к Меланюку и резко махнул рукой. — Кончать их! Где только можно! Но чтоб самому не засыпаться, понял?
— То як?.. — не понял Петро. — Мени знову туды, до диверсантив?
— А ты как думал? Пойми, парень, если все, что ты сказал, правда, тебе сейчас цены нет… Пойдешь к ним, доложишь как есть. Главное, я тебе говорил, — войти в доверие. А связь?.. Пускай тот канал, что я давал, так за тобой и останется…
Где-то далеко послышался выстрел, за ним второй. Усенко прислушался и встал.
— Похоже, начали… Пошли, Петро, тебе здесь задерживаться расчета нет.
Капитан подхватил автомат немца и полез в пролом, а следом, зачем-то оглянувшись по сторонам, перебрался через стену и Меланюк…
Старая лежневка изменилась мало. Она только глубже ушла в болото, и вдоль темных полос цвета гнилого дерева на месте провалившейся колеи густо выросли желтоголовые цветы, названия которых пан Казимир не знал. Однако вода и время брали свое, и там, где позапрошлым летом легко проходили колеса «лянчии», ноги то и дело погружались в болотную жижу.
Воспоминание о комфортабельном автомобиле увели мысли майора далеко в сторону и, выбравшись на еще прочный участок гати, пан Казимир приостановился и посмотрел на шедших за ним след в след Вукса и Мышлаевского.
— Помните, как мы тут на вашей «лянчии» ехали? И где-то она теперь?..
Мышлаевский, несмотря на невзгоды так и не расставшийся со своей панской дородностью, сердито сопя, отозвался:
— Чего вспоминать? Валяется где-то или, если цела, прихватил какой-нибудь комиссар… Нам, пан майор, не о «лянчии» думать надо…
— Верно… — пан Казимир уловил недоговоренность. — Я надеюсь, в случае русско-германской войны генерал Сикорский пойдет на сотрудничество с Советами? Или пан поручник сказал не все?
— Не знаю, как Англия… — Мышлаевский замялся. — Правда, среди наших в Лондоне разговоры были…
— Какие? С кем? — спросил пан Казимир.
Мышлаевский, собираясь с мыслями, немного помолчал.
— Наши офицеры говорили между собой, что после войны Польша могла бы снова войти в состав России.
— А что… это многих пугает?
— Не это главное, пан майор… Россия теперь другая!
— А Германия, выходит, та же? — криво усмехнулся пан Казимир. — К сожалению, платит всегда проигравший, а пану поручику известно, почему мы проиграли?
— Если бы Советы не поддержали Германию…
— Может быть, может быть… — Пан Казимир задумался и некоторое время шел молча. — Одного я не пойму… Почему Англия и Франция выжидали?
— Возможно, они что-то знали?
— Не думаю… Скорее всего расчет был на столкновение Сталина и Гитлера. Хотели остаться в стороне, по крайней мере, я так думаю…
— В Лондоне есть и другое мнение… — отозвался Мышлаевский.
— Ну конечно, Англия сделала все, что могла! Эх, пан поручик, — майор безнадежно махнул рукой. — Я не политик, но, по-моему, сейчас у англичан один шанс, и он здесь!
Пан Казимир сердито топнул сапогом по грязи и обратился ко все время отмалчивавшемуся Вуксу:
— А ты, Владек, что по этому поводу думаешь?
— Что? Меня не надо спрашивать, пан майор, я тащу воз туда же, куда и вы…
Мышлаевский не сразу понял, что именно хотел сказать Вукс, и недоуменно посмотрел на товарища. Потом повернулся к пану Казимиру и быстро, глотая окончания слов, заговорил:
— Пан майор должен понять меня правильно! Я готов отдать все, понимаете, все!..
Пан Казимир жестом остановил его.
— Я понимаю… О нас речи нет. Пойдемте… — и он упрямо зашагал дальше по полупритопленной гати…
Сейчас, шагая под слитное чавканье трех пар сапог, пан Казимир пытался до конца додумать мысль, вскользь брошенную Мышлаевским. Нет, если бы речь шла о старой России, майор не колебался б ни минуты, но эта новая, пугающая его страна, была сейчас единственной державой, способной противостоять Германии, начавшей, судя по всему, свой захватнический поход…
Пан Казимир был так поглощен своими невеселыми размышлениями, что совершенно не замечал дороги, и остановился, только когда Мышлаевский тронул его за рукав.
— Пан майор, мы пришли… Вон они!
Пан Казимир обернулся. Со склона холма к ним навстречу бежали трое. Узнав в них экипаж самолета, майор приветственно замахал рукой, но едва схлынула первая радость встречи, как он обеспокоенно спросил:
— Подождите… А где поручик Рыбчинский? Где люди?
— С утра самолеты летали, и гул слышался, — доложил первый пилот. — Рыбчинский со своими людьми помчался выяснять, а мы вас здесь ждем.
— Ясно, — майор кивнул. — Тогда пошли.
В приподнято-радостном настроении все поднялись на холм. Открывшаяся отсюда озерная идиллия способствовала взрыву восторга, но пан Казимир тут же прервал ее и, опять обратившись к первому пилоту, перешел к делу: