Тайна озера Кучум
Шрифт:
Мысли собаки не напрасны. Уля и Сергей ждут появления Агафона. Ещё вчера пополудни люди разделились на две группы. Загбой и Костя пошли за Агафоном, а они поехали через «Крест», коротким путём, наперерез Дьяволу. Благополучно преодолев крутой спуск, молодые люди провели ночь на некотором расстоянии от этого места, выше по ручью. А вот с рассвета заняли исходную позицию и уже более двенадцати часов караулят, когда мимо них пройдёт пара оленей с ненавистным седоком.
В том, что Агафон поедет здесь, у Ули нет никакого сомнения. В зажатом горами логу проходит только одна звериная тропа, ведущая вдоль реки. А значит — на прииск. Больше никаких троп нет. Несколько дней назад они шли по ней на Кучум. По снегу. Тогда с ними ещё был Залихватов. Но уже не было Миши. Могилка Миши находится немного ниже отсюда, в двух поворотах реки, у Безымянного ключа. По ходу передвижения Агафон делал зарубки на деревьях. Вон одна из них белеет на тёмном стволе пихты. Значит, непременно должен скоро появиться. А то, что он ещё не проехал, Уля убедилась сразу же на рассвете. Просто проехала на Хорме через тропу и посмотрела следы. У верховика, на котором едет Агафон, в правом заднем копыте вырезан небольшой треугольник. Эту маленькую хитрость сделал Загбой. Теперь всегда, куда бы Дьявол ни последовал, его след заметить будет очень просто. Уля смотрела хорошо. Следа с вырезанным треугольником не было.
Весь день прошёл в томительном ожидании. С самого утра по тропе прошли маралуха с маралёнком да небольшой рыжебокий сеголеток, медведь. Сколько бы ни напрягал Сергей слух и зрение, старания были напрасны. От постоянного внимания он устал и уже к обеду выглядел измученным. Уля же, наоборот, как будто отдыхала. Находясь с любимым, девушка посвежела лицом, с хитринкой улыбалась и даже шутила. Иногда щекотала его шею соломинкой, имитируя укус комара, тыкала под щетину кедровую иголку или просто игриво щипала его за бок. Сергей как будто сердился, хмурился:
— Тихо! Смотри за тропой. Наверное, уже скоро…
— Эко! — Уля вскидывала тонкие брови. — Как ни смотри, Кухта всё равно первой скажет.
Сергей какое-то время молчит, понимая ход ее мыслей, согласно кивает головой. Как будто поправляя упавшую прядку волос, нежно гладит Улю по щеке. Девушка заливается переспевшей рябиной, она волнуется, прикрывает глаза, сердце готово выпрыгнуть из груди, с шумом вдыхает воздух, хочет прижаться к нему. Он, как медведь, топит её в своих объятиях, с жаром целует цвета иван-чая щёки, нервно гладит сильными ладонями гибкий стан. Она уже не противится, как это было в первый раз. Безропотно подчиняясь чувству, запрокидывает голову назад, подрагивает телом тогда, когда его губы прикасаются к кедровым орешкам на её девичьей груди.
Кухта стыдливо отворачивает виноватый взгляд в сторону, разгоняя комаров, трёт лапой морду и негромко чихает: эх, хозяйка, ну ни стыда ни совести… Легла на живот, закрыла глаза, но, ноздрями всё равно воздух пронюхивает. Врождённый инстинкт заставляет собаку следить за окружающей обстановкой. Вдруг дёрнулась телом, закрутила носом, вскочила на ноги, навострила уши. Смотрит вверх по тропе.
Уля заволновалась, забилась рыбой в сети, горячо зашептала:
— Пусти. Кто-то по тропе идёт. Может, Агафон.
Притихли оба. Уля притянула к себе собаку, прижала рукой, тихо цыкнула, чтобы Кухта, не дай бог, не залаяла. Сергей сжал в руках штуцер.
А в пихтаче, точно, какое-то движение. Вот между стволов замаячил неясный силуэт. Сбивая с кустов притаившуюся тишину, закачались изогнутые ветки-рога. Выбивая копытами размазанную грязь, покорный верховик везёт на своей спине человека.
Увидев бородатое лицо, глаза молодых людей потускнели. Агафон, как всегда, невозмутим и спокоен. Уверенно ведёт оленя по знакомой тропе. В руках повод. За плечами в такт движениям покачивается ствол винчестера. Сзади притороченный накоротко вышагивает ведомый учаг. На его спине потки с тяжёлым, драгоценным грузом. Уля и Сергей знают, что находится в кожаных мешках, и можно с уверенностью подтвердить, что Дьявол ведёт за собой золотого оленя. Агафон не видит молодых людей. Он и не подозревает, что на невысокой скалке из-под могучего кедра с расстояния полусотни метров за ним наблюдают люди, теперь уже, без всякого сомнения, враги. Если бы знал, его поведение было другим.
Сергей и Уля молча ждут, когда маленький караван поравняется с ними, пройдёт мимо и скроется из глаз, чтобы дальше продолжать слежку. Но что это? За парой оленей вновь качаются ветки деревьев, сзади нарастает чёрное, более крупное пятно, преследующее караван на некотором расстоянии. Кажется, что за оленями неторопко шествует могучий сохатый. Или сам хозяин тайги, батюшка амикан сопровождает Дьявола. Молодые люди в напряжении переглянулись, замерли в ожидании. И каково же было удивление, когда на открытое место, на частнику, гордо вышел обыкновенный конь.
Они никак не ожидали такого поворота событий. Там, под гольцом, вчетвером обсуждая план передвижения Агафона, они, кажется, предусмотрели всё. Как он заберёт золото. Как поедет по затесям. Как они, опередив его, в последний день пути поймают на прииске, свяжут, лишат свободы и передадут властям. Вот только забыли, что там, внизу, под гольцом с семьёй промышляет марала кыргыз Калтан. В череде мрачных событий никто из них не вспомнил о семье охотников, которая может предоставить Дьяволу кров и приют. Помочь сделать переход до Новотроицкого прииска. Они не учли этого варианта. А вот Агафон не забыл. И самое невероятное было то, что ехал на лошади за ним всего лишь один всадник. Точнее — всадница. Стройная юная красавица, молодая жена Харзыгака, Айкын.
Зачем она здесь? Куда едет? Почему одна, без Харзыгака? Где Калтан и Наталья? Сергей и Уля в полной растерянности. Неожиданное сопровождение Агафона в корне меняет планы молодых людей. Возможно, Агафон уговорил Калтана и Харзыгака помочь проводить его какое-то расстояние. Но на каких условиях? Как далеко Айкын будет его провожать? А если она поедет с ним до Новотроицкого прииска? Это вполне возможно, потому что за лошадью, на которой едет Айкын, в поводу идёт ещё один конь. На нём груз. Аккуратно упакованные баулы. Наверное, в них маральи панты. Да, скорее всего, Агафон уговорил Харзыгака отпустить с ним Айкын до прииска, за что он купит у них рога на выгодных условиях. Так Кулак убивает сразу двух зайцев: едет с проводником и заложницей. Молодая женщина и не подозревает, что является невольной защитой для Дьявола от возможного ареста. Если что, Агафон прикроется девушкой, как щитом, и вовремя скроется от опасности. А может быть, произошло что-то другое, о чём Уля и Сергей не знают? Остается только догадываться и который раз удивляться хитрости Агафона.
Что делать? Идти по следу за Агафоном? Или ждать Загбоя и Костю? Уля и Сергей в раздумье. Пока шептались, маленький караван Агафона скрылся в пихтаче.
— Как быть? — с тревогой спрашивает Сергей Улю. — Пойдём за ними, — махнул головой вниз по тропе, — или останемся здесь, ждать наших?
Уля молчит, сосредоточенно собирает вещи в потки, готовит оленей в дорогу. Потом, как будто очнувшись от раздумий, неторопливо отвечает:
— У Закпоя и Кости по четыре ноги. Етут пыстро, к ночи тогонят. Закпой тарогу знает карашо, он у себя тома. Нам нато ехать туда, — показала рукой вниз по тропе. — Бутем выручать Айкын. Пока не случилась бета…
Сергей понял, о чём думает подруга. Примерно такие же мысли витали у него в голове. Просто он ждал их подтверждения.
И снова дорога. Змеевидная тропа по девственной тайге, — между стволов могучих кедров, в густых зарослях пихтача, по липкому стланику, вдоль крутых оврагов, в обход переплетений завалов, под неприступными скалами и утёсами, иногда копирующая берег бурной реки, а иногда уходящая в крутые горы. Путь — кратчайшее расстояние между водоразделами, гольцами, белками, перевалами, долинами рек, озёр. Лучший ход, предопределённый природной интуицией зверя, натоптанная сотнями, тысячами, миллионами ног диких животных колея. Кажется, что она существует со времён появления на земном шаре первых существ. Постоянная борьба за жизнь заставила обитателей тайги приспосабливаться, инстинкты четвероногих существ в естественных условиях выше логики человека. И люди должны присматриваться к поведению животных.