Тайна озера Кучум
Шрифт:
— Мне? — у Пелагии затряслись губы.
— Да, вам. Вот, — полез рукой во внутренний карман и достал
несколько потрёпанный от долгой дороги листок бумаги. — Но
передаю я его вам только с одним условием.
— Что ещё? — от нетерпения вспыхнула Пелагия, протягивая
руку к заветному посланию.
— О том, что мы находимся здесь, — он обвёл глазами окру
жающих, — не должен знать никто.
— Вот ещё! Что за тайна? А может, вы какие бродяги? От
куда знать?
— Но Вороховых-то вы знаете хорошо?
Пелагия посмотрела в глаза Егору, сразу же заговорила под-
ругому:
— Братьев-то?! Кто же их не знает? Только вот вы кто бу
дете?
— А об этом поговорим потом, когда прочитаете письмо Елены
Николаевны. Да, я думаю, Лукерья вам всё объяснит. Там, дома
у вас, на прииске, — и незнакомец протянул Пелагии послание. —
Читать здесь будете?
Женщина схватила потёртый, сложенный лист, прижала его
к груди и прошептала пересохшими губами:
— Нет... потом... дома... одна.
296
ТАЙНА 0 3 6 Р А КУЧУМ
Незнакомец многозначительно посмотрел на своих спутни
ков, кивнул головой, предложил:
— Что стоим-то, садитесь, гостям в тайге всегда рады. Чай
пить будем. А заодно и некоторые вопросы обсудим.
И, не дожидаясь, пока все рассядутся вокруг костра, спросил
у Лукерьи:
— Так сколько, ты говоришь, в доме живёт человек?
Женщина живо затараторила:
— Три приказчика, аньжинер Семёнов, смотрящий Хлопов.
Казаки: есаул Михась Худаков, Стенька Молох, да Гришка Ко
валь. Ну, Ивашка с Пелагией, — при этих словах говорившая
как бы небрежно кивнула головой в сторону Пелагии, — ну
и, конечно, я. Остальные, в заезжей избе.
Лукерья говорила что-то ещё, а глаза Пелагии в это время
округлились до размеров куриного яйца. Что такое? Как? Не
ужели это та самая Лушка, у которой в носу мухи ползают? Вот
те на! Ничего себе выступила! Говорит так, как будто её, хозяйки
дома, здесь нет. Будто не она, Пелагия, здесь сидит, а чурка
с глазами. «К чему это и зачем? И слова-то какие подобрала:
“Ну, и, конечно, я!” Я — с большой буквы. Как будто это она всем
в доме заправляет. Ах ты курица-пеструшка. Ну, я те покажу, как
петухи кукарекают. Будешь ты у меня “хозяюшкой”!»
Засопела Пелагия, злится на подругу. А та ещё больше масла
в огонь подливает, на вопросы незнакомца всё выкладывает,
что и как есть, даже где самогонка спрятана. И про то, сколько
в доме входных дверей, окон на нижнем этаже, сколько собак,
кошек и даже про щели в амбаре, куда синички за овсом летают.
Всё знает. И когда это только она всё успела проследить и за
помнить? Но ещё интереснее то, зачем и для чего это она всё
говорит этому мужику? Он что, собирается стать приказчиком на
прииске вместо Агафона? Так почему же тогда этот незнакомец
в тайге прячется, на глаза приисковым не показывается?
Мелькнула догадка: «Наверное, хотят лавку ограбить!» Но
тут же оттолкнула эту мысль. Нет, не может такого быть. Это
не разбойники. Братья Вороховы с ними, честные люди, других
в тайге не найти. И Ченка рядом. Эта без спросу иголки не возь
мёт. Так для чего же тогда весь этот концерт? Может, спросить,
297
ВЛАДИМИР топилин
зачем всё это? Но злость на Лушку не позволяет. Решила подо
ждать, чем всё закончится, а уж потом подруге всё высказать,
поставить на место! Ох, уж это она, Пелагия, сделает! И теперь
с превеликим удовольствием! Надо будет — за космы оттаскает,
не задумается. Только бы до дома добраться, а уж там...
Недолго говорили. Незнакомец выпытал у Лукерьи ещё не
сколько приисковых тайн, стал собирать женщин в обратную
дорогу:
— Пора по домам расходиться. А то, не дай бог, без нас же
ланный гость явится. А нам его надо встретить, как полагается.
Так: кто сегодня на караул пойдёт?
— Дык, я пойду, — живо ответил Филя. — Так уж и быть,
сегодня ночь да завтра день следить буду. — И уже с шуткой до
бавил: — Что, Ченка, возьмёшь мужика на постой?
— Какой постой? — не поняв значения слова, смутилась она. —
Дом пускать буду. Постой нет...
Все дружно засмеялись, а старший пояснил:
— Это не то, что ты думаешь. Он просто хотел сказать, что от
тебя лучше за усадьбой следить, чтобы вовремя увидеть, когда
Агафон явится.
Ченка недоверчиво посмотрела на Филю, наконец-то бело
зубо улыбнулась:
— А-а-а! Понятно, однако. Постой — это когда смотреть надо.
Так? Я и говорю, смотри, как надо. Ченка никому не скажет, что
дома у неё Филя постой делает. А когда Гафон ходи будет, сразу
видно. Мимо Ченки никто тихо не ходи, всех видит. И Филе