Тайна озера Кучум
Шрифт:
Никто не слышал, о чём они говорили, только видели, как по
сле первых её слов почернело лицо деда, как он что-то заговорил
на своём, эвенкийском языке, вероятно, пытаясь образумить
внучку от неразумного поступка. Уля молча слушала, не переби
вала. Загбой, понимая, что не может её переубедить, даже затопал
ногами. Однако Уля была непреклонна. Наконец-то, поняв, что
все разговоры с ней бесполезны, охотник с сожалением плюнул
ей под ноги, проворно вскочил на своего учуга и, безжалостно
нахлёстывая по бокам бегущих оленей, не попрощавшись, поехал
вниз, под гору.
Ходко идут отдохнувшие олени. Размеренно, быстро шуршат
по плотному снегу широкие копыта, глухо стукают по оттаявшим
камням надкостные бабки. Шумное дыхание вьючных животных
слышится далеко по хребту, распугивая мелкую живность. Вот
впереди под самыми ногами порхнула стайка куропаток. Живые,
ещё не вылинявшие белые комочки с тревожным клёкотом по
плыли над луговой, альпийской поляной и вдруг, резко изменив
181
ВЛАДИМИР ТОПИЛИН
траекторию полёта, исчезли, растворились в густых зарослях ро
додендронов. За ними, сложив крылья, нырнул стремительный
сокол, но, так и не увидев мгновенно затаившихся птиц, вновь
взмыл в небеса. От края скалистой гривы застучали ногами
пугливые бараны. У дальней колки мелькнула и растаяла бурая
тень росомахи. А там, на противоположном склоне, на молодой
зелёнке замерли, насторожились круторогие сокжой.
Впереди всех бегут собаки. Их две, норовистая Кухта и рыжая
Веста. Преданный своему хозяину кобель Загбоя Чингар ушёл
вместе с ним, и это несколько обеспокоило путников. Чингар —
зверовой отрок, на его счету не один медведь. В паре с Кухтой
он отлично удерживает любого косолапого. Впереди возможны
встречи с хозяином тайги. И неизвестно, будет ли молодая Веста
помогать защищать людей.
Первой в караване едет Уля. Теперь это её законное место на
правах проводника. Пользуясь обстоятельством, девушка спо
койно направляет покладистую Хорму по бесконечному бело-
горью, безошибочно пересекает альпийские луга, направляет ва
женку на крутые отроги, безбоязненно спускается в разрезанные
водой ложки и петляет в обход кедровых колок и переплетений
ползучих стлаников. Она хорошо знает дорогу и, не задумываясь
ни на минуту, ведёт растянувшийся караван в нужном направ
лении. Впрочем, руководить Хормой не надо. Старая оленуха
чувствует дорогу ногами. Так же, как и хозяйка, она была в этих
местах не единожды, точно идёт по зверовой тропе, набитой
миллионами ног диких животных за сотни лет. И не беда, что
большая часть тропы ещё скрыта под плотным, надувным снегом.
Через какое-то время её ноги точно, до метра, выводят агриш на
протаявшую дорогу, что говорит об исключительном инстинкте
животного, чьи предки были дикими оленями.
Верхом едет только одна Уля. Остальные, все без исключения,
идут пешком, ведя в поводу остальных четырёх оленей. После
того, как Загбой уехал утром, брошенный им груз со своего
Уйкана распределили по спинам других важенок. Сергею и За-
лихватову просто не на чем ехать, приходится идти пешком.
Такая же участь у Михаила и Кости. Они идут позади каравана,
а самым последним замыкает шествие Агафон. Он как всегда —
182
ТАЙНА 0 3 6 РА
кучум
с топором в руках, изредка помечает дорогу. Это значительно за
м едляет передвижение, Уле приходится часто останавливаться,
чтобы дождаться отставших, и это несколько раздражает. На
очередной такой остановке, когда все участники экспедиции
соберутся вместе, девушка спросила:
— Тятя Агафон, зачем ты ставишь затеей? Неужели непо
нятно, как мы итём? Как можно заплутиться там, гте ты прошёл?
Тумаю, назат мы тоже пойтём все вместе...
Агафон нахмурил брови, отвёл взгляд куда-то в сторону,
глухо буркнул:
— Кто его знает, вместе или не вместе. Всяко может быть,
бережёного Бог бережёт...
Сказал, как будто непосильный камень на землю положил.
Зачем его учит какая-то девчонка? Он своё дело знает, и в этом
его не переубедить. Только тронулись вперёд, Кулак за старое, то
пориком тюк-тюк, и опять на чапыжине забелела новая затесь.
Медленно идёт аргиш. Проплывают и остаются позади кедро
вые колки, отваливают скалистые гривки, исчезают альпийские
луга, синеют и растворяются за спиной горные хребты и острые
пики пройденных гольцов. И наоборот — приближаются зубча
тые вершинки поднебесных гор, медленно наплывают снежные
белки, лохматая тайга, в которой прячется великий и грандиоз
ный Кучум. Его ещё не видно, он где-то там, вон за тем безымян
ным гольцом. Уля знает, что они увидят его с того облысевшего