Тайна рыжего кота. Роман-детектив для детей от 7 до 107

Таск Сергей Эмильевич

– Нет, конечно, – соглашалась Флокси, не вполне, однако, понимая, какое именно чувство имел в виду доктор.

– Но вот что меня смущает, – снова напомнил о себе голос слева. – При такой занятости трудно выкроить свободное время, чтобы объединиться. Вы видели, как она убежала? В девять тридцать ее примет директор студии. В одиннадцать у нее прослушивание. В час и в пять запись. В час и в пять запись. В перерыве она съездит в Лондон, в знаменитый «Ковент Гарден», – она, знаете, (…) перекусить в актерском буфете. А вечером она играет

в бридж в женском клубе. Трудно вклиниться. Может, позвонить, как вы думаете? Признаться ей в (…) по телефону?

– Отличная мысль, – поддержала сыщика Флокси.

– Нынче дело другое, – убежденно говорил Йонинг. – Я похудел ровно вдвое, я не ем сладкого и мучного, мясного и жирного. И это только начало! Поверите ли, сам себя не узнаю. Но если не узнаю себя я сам, то как меня узнает она? К чему тогда все эти жертвы, принесенные на алтарь (…), если при встрече она меня вежливо спросит: «Сэр, вы ничего не хотите купить в нашей лавке?» А может, все-таки купить кулек другой? Чтобы не обидеть ее отказом?

Так мирно они шли под ручку по аллеям парка, рассуждая о (…) и постепенно приближаясь к выводу (к станции, к счастью, тоже), что без всех этих милых странностей (…) была бы не (…), а что-то другое. Но тогда бы она и называлась, вероятно, как-то иначе. И рассыпать на страницах книги столько строчек отпала бы всякая необходимость.

У железнодорожной кассы вдруг выяснилось, что пропали Бьюти с Чардом. Сначала кот, затем близнецы, теперь эти двое, кто следующий? Йонинг направился к окошечку. Навстречу ему выскочила старушонка – бочком, бочком, одной рукой от солнца загородилась, в другой пачка билетиков.

– Возьми, мил-человек. Вот, думала, к внукам, да, видно, не судьба. Куда я, старая, со своими цыплятками.

Цыплятками она называла баулы, узлы и чемоданы, занимавшие половину перрона.

– У вас до Льюисвилля? – спросил доктор.

– До него, господин хороший, до него, – закивала старуха, протягивая билеты. – Вот тебе три взрослых и два детских.

Доктор достал кошелек, и тут Павлуша, ходивший кругами вокруг старухи, ухватил ее сзади за подол и стал от доктора оттаскивать.

– Ах ты дрянь такая! – отбивалась старуха, не забывая при этом прикрывать лицо. – Чья птица?

Чтобы унять павлина, пришлось связать ему клюв бантом Кэнди.

– Держи билет на своего хищника, – старуха великодушно всучила Йонингу литер на Павлушу.

Доктор расплатился, тут и поезд подошел.

– Садитесь! – кричит старуха.

– Разве нам не на вторую платформу? – удивилась Флокси.

– Сюда, сюда, – в руке у старухи появилась хворостина, которой она начала загонять их в вагон, как стадо гусей.

– Вон же наш «динки», – закричал Дэвид, показывая в другую сторону.

«Динки» – паровоз и два вагончика – стоял под парами. Они вскочили в вагон в последнюю минуту. Старушка прошипела им вслед:

– Ножки гнуты, горки круты!

Дэвид и Кэнди сели у окна, отдельно от

взрослых. На ухабах вагончик подбрасывал их, как лошадка. Сиденье было жесткое, скрипучее – точно седло. Иногда они сталкивались коленками, и оба смущенно замолкали.

Детектив подозрительно [вглядывался] в заоконные пейзажи, бормоча себе под нос:

– Мост… водокачка… тисовая роща… харчевня «Пальчики оближешь»…

– Фикс, что вы там бормочете? – спросил доктор.

– Фиксирую детали.

– Зачем? – удивилась Флокси.

– В нашем деле все может пригодиться.

– Он даже сны записывает, – шепнул ей доктор на ухо.

– Свои? – так же шепотом спросила Флокси.

– Чужие. Во сне, знаете ли, человек может ограбить банк и сухим выйти из воды. «А почему бы мне, – рассуждает он, проснувшись, – не провернуть такую же операцию в жизни?» Так вот, записывая чужие сны, Фикс сумел раскрыть два или три преступления еще до того, как они были совершены.

Флокси молча достала из сумочки записную книжку и стала набрасывать карандашом портрет задумчивого Фикса.

– Что вы делаете? – полюбопытствовал Йонинг.

– Пытаюсь зарисовать мысль еще до того, как она придет ему в голову.

«Динки», пыхтя, с трудом вскарабкался на очередную гору и немного постоял, переводя дыхание.

Дэвид извлек из кармана трещалку – такая, знаете, проволочка с резинкой, на которую накручивается пуговица; если эту штуковину завернуть в бумажку и подарить соседу по парте (лучше, конечно, соседке), смеху будет на весь урок. Кэнди, например, на полметра подскочила. Зато потом лучшая трещалка во всем Хэллоу была преподнесена ей в подарок. Всю дорогу Дэвид оказывал своей даме сердца такие знаки внимания, а так как этими «знаками» были набиты его карманы, к концу путешествия Кэнди сказочно разбогатела.

В вагон вошел контролер.

– Попрошу билетики.

Доктор протянул шесть билетов.

– Так… три взрослых, два детских и один… – контролер повертел в руках литер на Павлушу. – А где свинья?

– Какая свинья? – растерялся доктор.

– Литер у вас на свинью, – терпеливо разъяснил контролер. – Вот я и спрашиваю, где свинья.

– Вообще-то у нас птица, – вступил в разговор Фикс.

– Павлин, – уточнила Флокси.

Контролер покосился на Павлушу, помалкивающего в тряпочку, – а что скажешь в свое оправдание, когда у тебя клюв перевязан бантом?

– Платите штраф, сэр.

– Мы не виноваты! – воскликнула Флокси.

– Мы купили их из рук такой милой старушки, – оправдывался доктор. – Возьмите, говорит, билет на своего хищника.

– У старушки? – сощурился контролер.

– С цыплятками. Так она ласково называла свой багаж.

– Баулы, узлы, чемоданы…

– Ясно, – остановил их жестом контролер. – опять безобразничает. То не в ту сторону отправит, то просроченный билет продаст. А мы тут разбирайся. Ну и работка. За целый день ни разу не присядешь.