Тайна Санкт-Петербурга. Сенсационное открытие возникновения города. К 300-летию основания
Шрифт:
Да что там какие-то стрельцы. Царь Петр не пожалел родного сына (!) царевича Алексея Петровича (отца будущего императора Петра II) — противника петровских реформ: добился его возвращения в Россию из эмиграции, приказал пытать, дал согласие на приговор к смертной казни и убийство (июнь 1718 года). И это, несмотря на отречение Алексея от прав на престол. С этого момента страной управляли кулак, палка, топор (казнь Е. И. Пугачева, 1775 год), виселица (казнь декабристов, 1825 год), расстрелы (Кровавое воскресенье, 1905 год), тюрьмы, каторга.
6. Петр I
В 1718 году не стало сразу двух главных для Петра I и международных наблюдателей политических фигур, имевших возможность противодействовать осуществлению петровских замыслов (воплощению «царской мечты»), В июне был умерщвлен (задушен в тюрьме) царевич Алексей Петрович, все 28 лет своей жизни служивший надеждой, символом и естественным «центром кристаллизации» оппозиции власти отца внутри России. В декабре в бою неожиданно погиб король Швеции Карл XII.
После этих двух смертей уже никто, какие бы сюрпризы ни преподносила история, не смог бы помешать царю Петру I занять место в когорте Великих Императоров, ибо Мистерия богини Исиды высвечивает и возносит на свой Олимп только тех, кто доказал право стать избранным из избранных ни одной какой-то, даже самой яркой победой, а всей своей судьбой монарха-, полководца-, реформатора-победителя.
Через три года мир признает Россию империей, а ее царя императором. Но ценой триумфа Петра навсегда останутся убийство сына, смерти казненных и замученных. А ведь Петр I был православным царем…
Борис Годунов после убийства последнего потомка Рюриковичей — неродного ему царевича Дмитрия — мучился так, что не мог ни есть, ни спать. Петр же лично допрашивал и фактически убил собственного сына…
От юного Петра Алексеевича до императора Петра I Великого личность царя сильно трансформировалась. Происходило это постепенно, но закономерно. Так же менялось вместе с царем и его окружение [9]: «Придя к власти в 1689 г., бояре… Нарышкины во главе с Петром могли управлять страной только так, как они умели это делать.
А способ управления в России существовал только один, известный еще со времен Шуйских и Глинских: царь проводил свою политику, опираясь на верные войска и правительственных чиновников, и потому все русское государство представляло собой совокупность сословий, так или иначе связанных с „государевой службой“.
После стрелецких восстаний привилегированные войска стрельцов были уничтожены…
Значит, Петру для сохранения трона и жизни требовалась своя армия.
А кого он мог привлечь на свою сторону?
Мобилизовать башкир после разгрома восстания нечего было и думать. На Украине лишних сил тоже не имелось. Дон после восстания Булавина перестал быть опорой трона.
В итоге у начавшего войну со Швецией Петра боеспособных войск оказалось мало. Поэтому молодой король Карл XII смог нанести русским под Нарвой сокрушительное поражение и решил, что о России можно и не думать, ведь вся ее армия уничтожена».
8000 воинов Карла XII разгромили 39-тысячное (!) войско Петра I. Что оставалось делать русскому царю после такого ужасного и позорного поражения? Северная война, поход к 60-й широте были смыслом его жизни, и отказаться от них он не мог [9]: «У Петра оставался единственный выход: увеличить количество войск иноземного строя, а именно пеших солдатских и конных драгунских полков. Следовательно, основная реформа Петра — военная — носила вынужденный характер. Численность регулярных войск была увеличена с 60 до 200 тысяч человек, но для этого пришлось начать „рекрутские наборы“».
И тут становится очевидной главная причина будущего отрыва рожденного петровскими реформами слоя людей от народных корней, от страны, которую они скоро перестанут понимать, от этнических и национальных реалий России [9]: «У дворян забирали крестьян и холопов в солдаты на 25 лет, то есть навечно. Обучали рекрутов жестко, скорее даже жестоко, руководствуясь принципом „семерых забей, одного выучи“».
Конечно, профессиональные солдаты были весьма боеспособны, крепки в бою, но снижавшаяся пассионарность этноса не позволяла перевести это войско на самообеспечение, как было в случае с дворянской конницей или стрельцами. Если только солдатам разрешали добывать себе пищу — начиналось мародерство и грабеж, так как солдат, домом которому была казарма, не склонен был жалеть чужих ему людей — обывателей.
Полки иноземного строя в отличие от стрельцов уже никак не были связаны с кормящим ландшафтом и потому нуждались в полном обеспечении.
Кто были эти солдаты, абсолютно оторванные службой от кормящего русский народ ландшафта, нуждающиеся в полном обеспечении, с потрохами зависящие от своих начальников? Кто были эти военные начальники, так же, как и их подчиненные, «выдернутые» «рукой» Петра из народной жизни и поэтому не менее бесправные перед волей царя, руководствующиеся правилом «семерых забей, одного выучи»? Кто были «птенцы гнезда Петрова», воспитанные за границей, знавшие иностранные языки и многие науки, поставленные Петром во главе армии, флота, министерств, но не имевшие ни малейшего представления о истинных желаниях, устремлениях, потребностях русского народа?
Ответ прост. Все это была иностранная армия, причем не только в переносном, но и в прямом смысле. И защищала эта армия интересы… иностранного государства со столицей в Санкт-Петербурге. И это иностранное государство, подавив непомерными налогами и изощренно бессмысленными повинностями творческую потенцию всех без исключения жителей страны, независимо от национальности и вероисповедания, стало сосать соки из России [9]: «…расходы легли тяжелым грузом на население, и русские люди бросились в бега.
Когда для армии потребовались пушки, технологию их изготовления русские освоили быстро, тем более что залежи необходимой для литья пушек железной руды имелись и около Тулы, и на Урале, где строительство заводов вел купец Демидов.
Демидовские заводы производили пушки не хуже шведских, а шведское железо и оружие считались тогда лучшими в мире. Но сказалась нехватка рабочих рук. Поэтому к демидовским заводам были приписаны целые деревни. Их обитателям предписывалось отдавать трудом свой взнос на общее дело — войну.