Тайна «Силверхилла»
Шрифт:
– Как поживает моя тетя Арвилла? – спросила я Элдена Салуэя.
Мне показалось, что лицо его потемнело, словно сама мысль о ней вызывала у него огорчение.
– Совсем спятила, – отрезал он и плотно сжал губы.
– Я хочу ее повидать, – сообщила я. – Хочет того моя бабушка или нет, я поеду в Силверхилл.
Он опять искоса взглянул на меня, но ничего не сказал.
С вызывающим видом я распечатала конверт. Мне было ясно: пора наконец разобраться, что к чему. Мне двадцать три года. За спиной у меня несостоявшийся роман, уязвивший мою гордость, но вряд ли навсегда разбивший мое сердце. Быть может, брак – не для меня.
Силверхилл сформировал и меня тоже, и я была уверена в том, что печальные обстоятельства прошлого, о которых мама отказывалась говорить, необходимо прояснить. Честно говоря, мне хотелось посетить Силверхилл не только ради бедняжки Фрици – Арвиллы, и я не дам Джулии Горэм запугать меня, как она, по-видимому, запугала маму. Мне надо узнать правду о себе самой – а противостоять ударам я умею. Так что пусть себе пускает в ход наихудшие свои приемы.
– А в вас много от вашей бабки, как я погляжу! – сказал мне прямо в ухо Элден Салуэй.
Я удивленно взглянула на него и заметила, как улыбка снова стянула в узелок его губы. Он явно получал удовольствие, наблюдая, как я несчастна. "Как странно он улыбается, – подумала я, – вместо того чтобы растянуть губы, он поджимает их, корча какую-то гримасу". У него был рот мыслящего отзывчивого человека, но он то и дело поджимал губы, отчего лицо становилось совсем непривлекательным.
– Что вам известно обо мне? – спросила я требовательным тоном. – Как вы можете говорить такие вещи?
– Всегда наготове кинуться в драку! – отозвался он. – И подбородок у вас очень похож на подбородок старой миссис Джулии, и глаза похожи. По правде говоря, интересная может выйти штука, если вы заявитесь в Силверхилл. Может, хорошая встряска – это как раз то самое, в чем нуждаются все его обитатели, включая и вашего кузена Джеральда. А то привыкли послушно сидеть и позволять миссис Джулии командовать, как им дышать. Это относится ко всем, кроме меня.
– А какие они? Какие они на самом деле? – спросила я.
Он хмыкнул.
– Приедете – сами увидите, только не говорите миссис Джулии, что я это сказал. А вот и сам дом – взгляните, если хотите. Отсюда его видно лучше всего.
Я быстро повернула голову и выглянула из окна. Мы ехали по дороге с умеренной скоростью; впереди торжественно двигался черный лимузин, огибавший берег озера, или пруда, как его называют в Нью-Хемпшире.
По ту сторону синей глади, отражавшей яркое июньское небо, полого поднимались зеленые лужайки, достигавшие с обеих сторон кромки густого леса. На ровной поверхности холма стоял дом – серый призрак дома, окаймленный серебряными березами. Отсюда и название: силвер – серебро, хилл – холм, Серебряный Холм. Позади возвышалась гора Абенаки, казавшаяся на расстоянии сине-голубой. Она служила весьма подходящим величественным театральным «задником» дома.
С этой точки можно было получить лишь самое беглое представление о бескрайних пространствах, покрытых лужайками и деревьями, и о странной «гибридной» архитектуре
Выросший в результате всего этого архитектурный гибрид поначалу находили ужасным, но в конце концов Силверхилл приобрел некое гармоничное единство. Он был самим собой, ни на что не похожим и теперь воспринимался людьми как нечто естественное. Именно таким он всегда рисовался и моему юному воображению. Ни безобразный, ни красивый, серебряный дом, окруженный серебряными березами и все еще служащий жилищем женщины, когда-то славившейся сказочной красотой, а ныне самодержавно управляющей своим поместьем, никогда не покидая его пределы. Я спрашивала себя, почему при виде этого здания я не испытала восторга, ощущения встречи с чем-то родным, – ничего, кроме смутного страха. Сколь многого мне надо было бояться, я, конечно, еще не могла знать в тот момент.
Вероятно, я испустила глубокий вздох и привлекла тем самым внимание Элдена Салуэя. Он, должно быть, истолковал его как выражение восхищения и в знак согласия кивнул.
– Подождите, вы еще увидите сад, – сказал он. – Увидите, во что я превратил сад там, позади здания. – В его голосе прозвучали нотки, рассеивавшие всякие сомнения насчет причин, побудивших его провести всю жизнь в Силверхилле. Он любит это место, так же как в свое время любила его моя мама. Почему-то я сомневалась, что когда-нибудь смогу полюбить его и я.
– Дедушка Диа построил, кроме того, и оранжерею, правда? – спросила я. – Со стеклянным сводом и…
На этот раз мой собеседник хмыкнул громче и с явным неудовольствием.
– Была бы на то моя воля, – проворчал он, – я бы снес к черту эту уродину. Арвилла сама превращается в какой-то оранжерейный цветок, постоянно выхаживая всю эту вредную растительность.
Без какой-либо видимой причины я ощутила неприятный внутренний холодок, словно в этих словах для меня было заключено нечто пугающее и угрожающее. Умом я не могла осознать, что это такое, но какая-то внутренняя частица моего существа знала, о чем речь, и испытывала страх.
– Сейчас мы въезжаем в город, – произнес мой сосед. – По этой дороге от Шелбидо Силверхилла всего пятнадцать минут езды. В Нью-Хемпшире вы мигом оказываетесь в сельской местности. Мы поедем прямо на кладбище.
Старые улицы, по которым мы ехали, с нависающими над ними ветвями дубов и кленов, казались мне знакомыми. Мне показалось, что я узнаю также и деревенский луг со зданием суда на одном конце и белой церковью со шпилем – напротив него. Наверное, все это отложилось где-то глубоко в моей памяти, когда я слушала ностальгические рассказы мамы.