Тайна затворника Камподиоса

Серно Вольф

– Помочь тебе? – спросил он как верный рыцарь.

– Твоей помощи не потребуется, – вмешался один из братьев, – и без тебя справимся.

Они и впрямь живо взялись за дело, и скоро товар был аккуратно разложен. Озо заметил, что сегодня Нина будет торговать примерно тем же, чем и он. Это плохо, когда столько одинакового товара рядом: много не запросишь. Но, может быть, имеет смысл заранее договориться, какую цену назначить. Чтобы один другому ее не сбивал. А заодно и поговорить с Ниной о вещах, куда более важных.

Торговля понемногу

оживлялась. Домохозяйки и служанки прогуливались по рядам, прицениваясь к продуктам. Появились и крестьяне, желавшие купить живую птицу. Озо надеялся, что братья скоро оставят его в покое. Только вышло все наоборот. Неожиданно на горизонте появился Орантес. Держался он на ногах не вполне уверенно, но был в отличном настроении. Он, наверное, пришел сюда задолго до Озо, но заглянул в харчевню пропустить стаканчик-другой.

– Ну, вы, банда обманщиков, – заорал он во весь голос. – Продали уже что-нибудь?

– Нет, отец, пока нет, – близнецы притворились невинными овечками. Конечно, все знали: домочадцы побаиваются Орантеса. Вид у него дружелюбный, он даже пошутить любит, но прекословить себе не позволяет. Никто из детей не осмелился бы ему перечить только по той причине, что отец слегка навеселе.

– Мы пока только разложили все как следует, отец, – словно пропела своим ласковым голосом Нина.

– Вот и славно! – воскликнул Орантес и хлопнул в ладоши, как бы говоря: «Хорошо, когда отец в старости может положиться на своих отпрысков!» – Продолжайте, дети, через час-другой я еще загляну сюда. Пока! – и, покачиваясь, удалился.

Озо глядел ему вслед; он много дал бы за то, чтобы сыновья последовали за отцом. Но близнецам, очевидно, было поручено помогать Нине в торговле.

– Что-то народа пока маловато, братец, – сказал один, присев на корточки под стеной.

– Ты прав, – кивнул другой, пристраиваясь рядом. – Давай прикорнем немного, пока людишки сбегутся?..

К удивлению Озо, они оба улеглись на траве, закрыли глаза и через минуту вовсю храпели. Нина стояла у повозки, вытирая тряпочкой фрукты от пыли. У Озо было такое чувство, что она нарочно не смотрит в его сторону. Почему? Опасается чего-то? А если да, то чего? Или, может быть, в ней говорит ее природная стеснительность. Озо вдруг вообразил себя умудренным житейским опытом человеком. Мимо пробежал пес. Вот он разлегся под повозкой Нины. Отфыркался. Потом поднял ногу и помочился под колесом. Не раздумывая, Озо подбежал к повозке и дал кобельку крепкого пинка. Тот заскулил и бросился наутек. Близнецы похрапывали, чмокали губами, но глаз не открывали.

– Бедный песик! За что ты его так?! – реакция Нины оказалась совсем не такой, как ожидал Озо. Вместо того чтобы поблагодарить его, она вздумала защищать приблудного кобелька.

– Он мочился на твой воз! – произнес Озо таким голосом, чтобы сразу было понятно, что он не просто так прогнал собаку.

– Ну и что? Вы, мужчины, тоже справляете нужду где попало!

– Да... – Озо почувствовал, как у него вдруг покраснели уши. Сначала

неприятность с братьями-близнецами, а теперь еще и нагоняй от сестры выслушивай... – Я же хотел как лучше, – только и выжал он из себя, и обиженно отвернулся.

Народа постоянно прибывало, люди сновали по рядам, прицениваясь к товару, дотошно все разглядывали и торговались. Озо принял решение наказать Нину невниманием.

– Вкусные яблоки, люди! Вкусные яблоки! – выкрикивал он. – Вкусные яблоки! Только что с дерева! Подходите, берите!

– Не ори так! – один из близнецов проснулся и потянулся. – Разбудил вот!

– Сочные окорока, ядреная чечевица, свежесобранные травы, тончайшая шерстяная пряжа! – Озо не хотел сдаваться и вовсю нахваливал свой товар.

Маленькая старушка мелкими шажками просеменила мимо, а потом вернулась к Озо. Долго ощупывала мотки ниток. От слабости у нее дрожали руки, пальцы то и дело соскакивали с мотка.

– Шерсть... как будто... совсем... неплохая, – монотонно и очень тихо бубнила она себе под нос. – А... чья... это... пряжа?..

– Моей матери.

– Ее зовут... Мария... Перпиньяс?..

– Угадали, бабушка, – Озо нарочно употребил это ласковое слово, чтобы польстить старухе.

– Тогда... я... ее... не куплю! – старушка поводила пальцем под носом Озо и засеменила прочь.

– Да, но почему?

Что эта старуха имеет против его матери?

Подошел высокого роста грузный мужчина. Озо как будто узнал в нем надсмотрщика тюрьмы Досвальдеса, но немного усомнился в этом, не заметив, чтобы тот хромал.

– Есть ли сегодня среди твоих трав «висельник»? – спросил великан. Он оказался таким высоким, что его тень накрыла все товары Озо.

– «Висельник»? Мне очень жаль, но я ни такой травы, ни такого корня не знаю. А какой он из себя, сеньор?

– Ну-ну, еще его называют «чародейкой». А «чародейка» у тебя есть?

– Да, два или три корня, сеньор, – порывшись среди трав и кореньев, Озо нашел искомое. – Вот, сеньор!

– Что-то они не очень на мой член смахивают, – колосс внимательно разглядывал каждый корень в отдельности. – Ты их по крайней мере выкопал из-под виселицы или у какой-то могилы?

– Из-под виселицы?! – у Озо мурашки по спине побежали. – Нет, сеньор, конечно, нет! Это корни из огорода, что у нас за домом...

– Тогда оставь эту дрянь себе!

– Но, сеньор, это же самые лучшие корни, какие только...

– Заткнись! Ни у кого нет такого корня, чтобы напоминал мужской член – ни у аптекаря, ни у перевозчика на реке, ни у тебя. Как будто все против меня сговорились... – колосс удалился, бормоча под нос ругательства.

Озо уставился вслед странному великану, потом пожал плечами и снова принялся выкрикивать.

– Свежие яблоки, сочные окорока! Яблоки свеженькие, только что с дерева!

– Яблоки и окорока можешь оставить себе, – толстый крестьянин остановился перед ящиком с поросенком. – А вот эта тварь меня интересует. Здоровый ли он у тебя?