Тайная история американской империи: Экономические убийцы и правда о глобальной коррупции
Шрифт:
Президент США пытался поддержать свою стремительно убывающую популярность заявлением, что любые попытки исламистов взять под контроль Персидский залив будут восприниматься как нападение на США. «В этом случае мы прибегнем к военной силе», — говорил президент, и эти угрозы не были пустым звуком.
Картер направил в Иран бойцов специального подразделения «Дельта», чтобы вызволить заложников, однако операция по их освобождению закончилась трагическим провалом. Только теперь я понял, что вся ближневосточная политика Соединенных Штатов, в особенности поддержка Израиля и сделки с правительствами таких авторитетных арабских стран, как Саудовская Аравия, Кувейт и Египет, довершали нечто, имеющее критически важное значение
И хотя политика США в Иране и Ираке была во многом противоречивой и на первый взгляд неуклюжей, на самом деле она преследовала ту же цель — втянуть арабские государства в орбиту нашего влияния, только более завуалированными методами. В Дубае, например, мы продали им «весь мир». Иными словами, Ближний Восток, как и Китай, усвоил нашу версию материализма.
Внезапно авиалайнер накренился. За иллюминатором внизу появилось море огней. Бендер-Аббас! Я стал взглядом искать внизу длинный мол. Потом меня осенило, что этот сгусток огней в южной части Персидского залива в принципе не может быть Бендер-Аббасом — он расположен совсем не здесь. Это Дубай, догадался я, — то место, которое в мой прошлый приезд вряд ли можно было разглядеть в ночи с борта самолета, потому что тогда этот город был таким же захолустьем, что и Бендер-Аббас. А сейчас в Дубае самый грандиозный в мире торговый пассаж, лыжный курорт, это центр игорного бизнеса и всяческих развлечений.
Я все пытался осознать этот невиданный парадокс, порожденный умом правоверных арабов: свято блюдя свою веру и традиции, они выстроили у себя этакую копию Мекки для туристов, которая выглядит циничной насмешкой над своим оригиналом. Вот он прямо подо мной, это современное средоточие излишеств, которое могли бы по достоинству оценить Клеопатра и фараон Тутанхамон. А как же Усама бен Ладен?
Тут я понял, что со времен моей работы в качестве экономического убийцы мир сильно изменился. Очень кстати мне припомнилось замечание президента MAIN Джека Добера, сделанное во время нашего обеда в Intercontinental Indonesia, когда он предсказал, что нефть станет новым стандартом, на котором будет строиться мировое владычество доллара.
Как же прав был старик Добер! Помнится, тогда он еще повернулся к своей жене и заметил, что «Соединенные Штаты вступают в новый период мировой истории…» И в этом он тоже был прав. Но сейчас, по прошествии четверти века, этот период подходил к концу, и в мире нарождалось нечто совсем иное.
40
В бездну
Долгие годы политика корпоратократии благоприятствовала бизнесменам вроде Джека Добера, возглавлявшего в свое время MAIN. Однако позже в Азии и Латинской Америке стали разворачиваться события, которые показали, что такая политика ведет к провалам.
Именно она в 1997 году столкнула Азию в глубокий экономический кризис, позволила Китаю утвердиться на позициях одного из глобальных лидеров, в то же время открывая эту страну для вакханалии безудержного меркантилизма, точного слепка нашего, западного, что, в свою очередь, усугубило в азиатских странах разрыв между богатством и бедностью.
В Латинской Америке действия корпоратократии способствовали обнищанию миллионов людей, подрывали положение среднего класса — самой инициативной и предприимчивой части общества — и в конечном итоге вновь разожгли недовольство представителей коренных народов и националистически настроенных общественных сил. Их выступления вынесли на гребень борьбы новую плеяду национальных лидеров, настроенных на борьбу с корпоратократией.
Однако Вашингтон не собирался признавать своей вины за подобное развитие событий. Американские СМИ заполонили статьи и репортажи, в которых вина за новые проблемы третьего мира возлагалась то на коррумпированных государственных чиновников, то на религиозных фанатиков, то на диктаторов левого толка.
Корпоратократия же и ее апологеты выставлялись в самом радужном свете, как благородные ребята, которые искренне стремятся продвигать идеи демократии. При этом очень редко упоминалось, что не кто иной, как Соединенные Штаты, активно способствовал нравственному падению этих государственных чиновников и превращению их в коррупционеров, что проводимая нами политика жестоких репрессий вызвала взрыв религиозного фанатизма, а «левые диктаторы», вставшие к рулю власти в странах третьего мира, — на самом деле национальные лидеры своих стран, избранные именно демократическим путем и зачастую куда большим числом голосов, нежели последние президенты Соединенных Штатов.
Таким образом политики, топ-менеджеры корпораций и продажные СМИ общими усилиями успешно скрывали от американских граждан тот факт, что внешняя политика их страны, по крайней мере в Азии и Латинской Америке, давала крупные сбои. Эти провалы, однако, были особенно отчетливо видны на Ближнем Востоке.
Еще до вторжения в Ирак стало ясно, что корпоратократия стремительно утрачивает контроль над регионом, а стратегии экономических убийц приводят к обратным результатам. На Ближнем Востоке свирепствовало насилие, все явственнее проявлялись антиамериканские настроения. Даже казавшаяся столь удачной схема Кермита Рузвельта в конечном итоге дала «обратную тягу», когда в 1979 году воинствующие исламисты сбросили шаха Ирана.
Политика поддержки Израиля, проводившаяся США, лишила родины миллионы палестинцев, спровоцировала бесконечный военный конфликт и крайне озлобила весь мусульманский мир. Особенную ярость у исламских фундаменталистов вызывали попытки превратить Саудовскую Аравию в макет общества с западной культурой. Наиболее образованные арабы, которые обучались в Оксфорде и Гарварде, отчетливо видели за всеми этими действиями Америки стремление прибрать к рукам национальное богатство их стран — нефть.
11 сентября 2001 года мечты корпоратократии о том, чтобы, опираясь на сговор с проамериканскими исламскими режимами и израильской армией, сохранить контроль над ближневосточной нефтью, обернулись ужасающим кошмаром.
На эту трагедию Вашингтон отреагировал в своем традиционном духе, что поставило страну под еще большую угрозу. Военное нападение на Афганистан отвратило от США симпатии мировой общественности, а последовавшее за этим вторжение в Ирак еще раз продемонстрировало миру, что США больше пекутся о защите источников нефти, нежели о розыске Усамы бен Ладена.
Что касается долгосрочного эффекта политики США, то она еще больше распалила ярость мусульман, заставляя их тысячами пополнять ряды террористов. Помимо этого весь мир увидел, насколько уязвимы Соединенные Штаты и насколько неэффективна их система безопасности.
Сама же страна в результате оказалась в ситуации, по масштабу сравнимой с банкротством. Вся политика США после 11 сентября по сути являла собой последние и наиболее явные примеры провалов в целой череде политических просчетов. Всякое внешнеполитическое действие, интерпретируемое корпоратократией как очередной успех, на деле всегда сопровождалось чувствительными, фактически равнозначными, потерями.
Такие, казалось бы, успешные шаги, как поддержка власти шаха в Иране и королевского дома Ас-Сауд в Саудовской Аравии, правящих династий в Кувейте и Иордании и дружественного по отношению к США президента Египта, а также военная помощь Израилю, в долгосрочном плане принесли явно негативный результат — способствовали укреплению позиций исламских фундаменталистов, росту популярности экстремистской террористической организации «Аль-Каида» и замене умеренных режимов на более радикальные. Террористы-смертники превратились в героев мусульманской молодежи, придавая новый импульс религиозному фанатизму.