Тайная история Леонардо да Винчи
Шрифт:
— Au contraire [18] ,— с улыбкой сказал Леонардо. — Я буду польщен, ибо не часто меня просят полетать с ангелами.
Но тут Нери взял Леонардо под руку и объявил, что этого Леонардо он с извинениями уводит с собой.
— Но я не могу, я не должен бросать мальчика, — прошептал Леонардо.
Он бросил на Никколо строгий взгляд, потому что тот стоял слишком уж близко к нежноглазой девчонке из служанок Нери. Девчонка улыбалась Никколо, а тот весь пылал — из-за того, быть может, что служаночка
18
Напротив (фр.).
Нери сказал несколько слов Сандро, который обещал приглядеть за Никколо и, буде то необходимо, позаботиться о его безопасности, что означало — держать его подальше от постелей и служанок.
— Вот видишь, — сказал Нери. — Alea jacta est [19] . Теперь ты вверишь себя мне?
— Я не настолько глуп.
— Но я должен показать, зачем пригласил тебя.
— Я думал — для того, чтобы я встретился со своим двойником.
— Так ведь ты с ним уже встретился.
19
Жребий брошен (лат.).
Леонардо быстро поговорил с Сандро и Никколо, убедился, что все будет в порядке, и позволил Нери увести себя.
Нескольких любопытных, которые попытались двинуться за ними, ловко перехватили слуги. Едва они оказались вне сводчатого зала, как перед ними, освещая путь, пошли двое молодых слуг.
— Приятно видеть, как ты печешься о своем юном ученике, — заметил Нери. — Я думал, тебя не заботит ничто, кроме твоих трудов. Кстати, знаешь ты, что у тебя репутация мошенника? Зачем бы тебе иначе ходить на такие вечеринки?
— Я пришел ради Сандро.
— Ах да, ради Сандро, — подхватил Нери с непередаваемым сарказмом. — Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы развлечь тебя; и прежде, чем кончится ночь, я представлю тебя кое-кому — думаю, ты будешь доволен.
— Надеюсь, ты не думаешь, что мы возвратимся к гостям только к концу ночи, — сказал Леонардо.
— А это, Леонардо, целиком будет зависеть от тебя.
— Что это за гость? Мое второе «я»?
— Нет, но он издалека. У вас есть нечто общее.
— И что же это?
— Я больше ничего не скажу, чтобы не испортить сюрприз.
— Нери, — сказал Леонардо, — хватит. Кто таков мой двойник?
— На сей раз тебе придется дожидаться ответов от других, — с улыбкой сказал Нери.
Они шагали вслед за слугами по комнатам и коридорам, где на них мрачно смотрели со стен портреты суровых купцов, женщин в старинных платьях и живо изображенные кентавры, наяды и сатиры. Потом они поднялись на два лестничных пролета и пришли к тяжелой, утопленной в нише двери. Слуги в геральдической манере встали по обе ее стороны; будь у них алебарды,
— Нери, твоя игра зашла слишком далеко, — сказал Леонардо, внезапно встревожась.
— Ты сам решишь, так ли это, через мгновение.
Отворив дверь, Нери вошел в хорошо освещенную, но очень маленькую, скромную во всем, кроме постели, спальню. Постель была широкая, с четырьмя столбами, украшенными сверху резными страусовыми перьями; роскошный, собранный складками бархатный полог, расшитый алыми грифонами, свешивался до грубых досок пола. По углам спальни в канделябрах горели свечи, а на большом столе стояла лампа. Рядом с ней — кубки, сосуд с вином, белый фарфоровый таз, мыло и тонкая стопка полотенец — льняных, голубых, тоже расшитых грифонами и перьями. Нери налил вина для Леонардо и подал ему кубок.
— Садись. — Он кивнул на постель. — И подожди минутку, я сейчас приготовлюсь.
— Нери, сейчас же показывай, зачем ты меня сюда притащил, — потребовал Леонардо.
Нери откинул темный капюшон и стянул идеально подогнанный парик. Длинные, волнистые золотые волосы рассыпались по черной ткани ризы.
— Кто ты? — спросил Леонардо, потрясенный тем, что был обманут мистификатором, который теперь снимал с себя слой за слоем что-то тонкое — скорее всего, кожаные накладки. Когда же он умылся водой с мылом и вытерся полотенцами, открылось новое лицо, более удивительное и неожиданное, чем гротескные лики в коридорах.
Лицо Симонетты.
Освобожденная от грима, кожа ее была цвета слоновой кости. Она смотрела внимательно, печально, без тени легкомыслия, высокомерия или похоти. Взгляд ее был недвижен, непроницаем, и, не сводя глаз с Леонардо, она расстегнула свое одеяние и позволила ему упасть к своим ногам. Груди ее теперь казались маленькими, окрашенные киноварью соски грубо выделялись на белизне кожи.
— Нет, пожалуйста, не смотри так тревожно, Леонардо, — сказала Симонетта своим собственным голосом, совершенно не похожим на тот, каким она говорила за Нери.
Подойдя к столу, она налила себе вина и присела рядом с Леонардо.
— Я должен идти, — потрясенно пробормотал он.
— Зачем? У тебя любовная горячка. Уйдя, ты не исцелишься. Но быть может, оставшись…
Симонетта улыбнулась, но без тени насмешки, скорее с грустью. Она не пыталась прикрыться и сидела перед ним нагой, чувствуя себя вполне комфортно.
— Чего ты хочешь? — спросил Леонардо.
— Я всегда хотела тебя, — сказала она тихо, как бы между прочим.
— Если Лоренцо или Джулиано застанут нас здесь…
Она покачала головой и рассмеялась. В сиянии свечей волосы ее казались прозрачным ореолом.
— Для меня это не изменит ничего, — сказала она. — Но для тебя, Леонардо, для тебя это будет концом всего.
— И для тебя тоже; а теперь уйдем отсюда, — настаивал Леонардо с безнадежностью в голосе.
— Я знаю, что с тобой случилось.
Симонетта придвинулась к нему. Леонардо смотрел в пол, избегая взглядом ее наготы, хотя ее запах и близость возбуждали его.