Тайная война против революционной Кубы
Шрифт:
Консул молчал. Да и что мог он возразить: ведь перед ним лежали неопровержимые доказательства правоты повстанцев! К тому же находившиеся в «боио» американцы, ради освобождения которых консул явился
сюда, обрушились на него так, будто сами боролись против Батисты. Они не щадили ни своего правительства, ни слуха консула Уольяма. Положение создалось явно невыгодное для Уольяма, и он попросил устроить перерыв. Консул заметно нервничал и, как только все встали из-за стола, отвел Рауля в сторону и резко спросил:
— Когда соизволите освободить захваченных американских граждан?
— Как только мы договоримся...
— У меня нет полномочий вести с вами переговоры.
— Тогда зачем же вы приехали? Кстати, нам некуда торопиться...
На ночь консула США устроили в деревянном домике.
Между тем в Калабасас, как и предвидели повстанцы, один за другим начали являться корреспонденты газет, радио и телевидения Соединенных Штатов, примчались даже кинооператоры. Вместе с ними к Уольяму прибыло и «подкрепление»: приехал вице-консул Роберт Уайеч.
Стремясь придать как можно больше гласности происходившим событиям, повстанцы предложили вести переговоры открыто и разрешить присутствовать на них не только группе захваченных американцев, но и всем приехавшим журналистам. Однако консул Уольям категорически этому воспротивился.
На следующий день переговоры возобновились, и опять несколько часов дискуссии ни к чему не привели. В перерыве Уольям снова потребовал у Рауля немедленного освобождения американских граждан.
— Они будут свободны, как только мы придем к соглашению,— снова заявил командующий вторым фронтом.
— Я уже сказал, что не имею на это полномочий.
— Я тоже уже сказал, что, если нет полномочий, можете возвращаться...
— Это не понравится моему правительству. Это — варварство...
При последних словах консула Рауль Кастро взорвался:
— То, что сделали мы, вы называете варварством. А то, что вы предоставляете Батисте оружие для рас
правы с нашим народом,— это не варварство?! Каждый раз, когда мы предъявляем доказательства, вы начинаете ссылаться на международные соглашения о «военной помощи в целях обороны континента»... Вы говорите, будто уже некоторое время не помогаете Батисте. А мы утверждаем: вплоть до последних дней ваше правительство давало ему даже напалмовые бомбы...
— Это ложь!..
Вместо ответа Рауль приказал принести новые вещественные доказательства. Принесли небольшой ящик. В нем лежал осколок напалмовой бомбы с отчетливым клеймом: «Собственность военно-воздушных сил США. Май 1958 года».
Консул Уольям тихо произнес:
— Это — важное доказательство. Я хотел бы взять этот осколок и показать моему правительству...
— Правительство Соединенных Штатов,— ответил Рауль Кастро,— при желании найдет сколько угодно таких доказательств у себя дома.
Позднее к Раулю подошел американец Антони Чем-берлен, высокопоставленный служащий компании «Фредерик Снэр корпорейшн», руководивший строительством горнорудного центра в Moa. Он взял Рауля под руку и на превосходном испанском языке, усвоенном за долгие годы, прожитые на Кубе, сказал:
— Я буду говорить с тобой, как со своим сыном. Ты с ума сошел! Как можно ссориться с американским правительством? Разве ты не представляешь себе, что тот, кто противится американцам здесь, на Кубе, тот — ничто?! После окончания войны ты когда-нибудь можешь стать даже сенатором республики. Ты что, не представляешь себе мощи Соединенных Штатов?!.
Раулю Кастро очень хотелось резко оборвать «папашу», но он сдержался.
— Послушайте, мистер Чемберлен!— сказал Рауль.— Давайте прекратим этот разговор, ведь' мы никогда не поймем друг друга. Вы ошиблись: мы не те люди, с какими вы привыкли иметь дело. Мы говорим на разных языках, у нас различные взгляды на жизнь. Мы революционеры, а не тщеславные политиканы, против которых, кстати, мы тоже ведем борьбу...
В дни переговоров штаб второго фронта организовал
для американцев посещение окрестных деревень, подвергшихся налетам батистовской авиации. Они увидели разрушенные дома и сожженные плантации, беседовали с пострадавшими мирными жителями, с матерями, потерявшими детей... Это произвело такое сильное впечатление, что четверо из американцев — служащие компаний «Фредерик Снэр корпорейшн» и «Moa бэй майнинг» — по собственной инициативе написали письмо послу Соединенных Штатов в Гаване. В письме они настаивали: правительство США должно публично заявить о том, что оно, «во-первых, прекращает поставки оружия кубинскому правительству под предлогом «взаимного обеспечения безопасности» и, во-вторых, что ни одному кубинскому самолету впредь не будет позволено получать боеприпасы на военно-морской базе Гуантанамо».
Другая группа американцев направила аналогичное письмо в Нью-Йорк на имя некоего министра Таккера, одного из руководителей компании «Стеббин инжени-ринг мэньюфэкчуринг компани». Отметив высокие моральные качества повстанцев, их искреннее стремление избавить родину от режима угнетения и коррупции, авторы письма заявляли: «Они (повстанцы.— Авт.) были вынуждены принять решительные меры, ибо американские бомбы и боеприпасы убивают неповинных людей, включая женщин и детей».
Со своей стороны командование второго фронта обратилось с открытым письмом к родственникам задержанных американцев. В этом письме, в частности, говорилось: «Наша цель — привлечь внимание народа США и народов всего мира к тому факту, что американские бомбы и военные материалы используются для убийства неповинных людей в провинции Орьенте, рключая женщин и детей, для бомбардировок и уничтожения целых поселков, не имеющих никакого военного значения»...
–
Одновременно повстанцы обратились с воззванием к молодежи Кубы, Латинской Америки и всего мира. «Наш народ является объектом варварских воздушных налетов,— говорилось в этом воззвании,— каких не знает ни одна из республик американского континента... Изверги, которые с помощью правительства США удерживаются у власти,— многие из них извлечены Бати-
стой из тюрем для уголовников — превратили наши жизнерадостные города в ад. Они пытают 13- и 14-летних детей, насилуют женщин; при молчаливом попустительстве правительства США батистовские каратели с сатанинским ожесточением применяют такие пытки, перед которыми меркнут зверства нацистов».
Журналисты в эти дни буквально осаждали повстанцев. Больше всего их занимал, казалось бы, незначительный вопрос: кем «бородачи» считают захваченных американцев — заложниками, арестованными или пленниками? Ответ был прост и ясен: «международными свидетелями» зверств Батисты и соучастия правительства США в преступлениях диктатора.
Тем не менее в последующие дни в печати США появилось немало явно инспирированных сообщений, призванных очернить цели повстанцев. В каких только смертных грехах не обвиняли революционеров иные органы монополистической пропаганды, явно пытавшиеся спровоцировать интервенцию американской морской пехоты. В действительности, как мы уже отмечали, «Противовоздушная операция» преследовала только одну цель — добиться прекращения вмешательства Соединенных Штатов во внутренние дела Кубы. В пункте 4-м меморандума, врученного командованием второго фронта консулу Уольяму, говорилось: