Тайная война против революционной Кубы
Шрифт:
Впоследствии, уже после победы народной революции, Центральное разведывательное управление именно в этой среде заквасит не один контрреволюционный заговор. Сейчас же, на начальной стадии вооруженной борьбы повстанцев против режима Батисты, интриги с использованием «нейлоновых освободителей» как бы дополняли военно-финансовую поддержку, оказывавшуюся Соединенными Штатами кубинскому диктатору. Опираясь на них, американские разведчики и дипломаты старались посеять раскол в лагере оппозиции и особенно среди повстанцев, помешать участию коммунистов и других левых сил в руководстве освободительным движением, разгоравшимся на Кубе. Террор в отношении всех прогрессивных кругов и интриги «нейлоновых освободителей» в лагере оппозиции — таковы «клещи», с помощью которых Вашингтон рассчитывал расколоть и ослабить кубинскую революцию, направить ее развитие в спокойное русло буржуазного парламентаризма. В случае краха тирании — а в Вашингтоне не исключали и такого исхода вооруженной борьбы
борьбе против кубинского народа. Это и были «запасные козыри» Вашингтона. Однако развитие событий спутало планы империалистов: «козыри» пришлось бросить на стол гораздо раньше.
Показательно, что та самая монополистическая пресса Соединенных Штатов, которая упорно воздвигала стену молчания вокруг повстанческого движения на Кубе, принялась усиленно рекламировать «майамскую декларацию» и деятельность «майоров майамского фронта». 18 декабря 1957 года корреспондент газеты «Нью-Йорк тайме» Дейл сообщал: создание хунты с удовлетворением встречено «предпринимательскими кругами» Соединенных Штатов, увидевшими в этом гарантию того, что Куба избежит «хаоса, возникающего обычно в латиноамериканских странах после изгнания военного диктатора».
Однако «предпринимательские круги» США возликовали преждевременно. Решительная позиция руководства «Движения 26 июля» сорвала эту интригу. После письма Фиделя Кастро «Хунта освобождения» развалилась. Те, кто принимал деятельное участие в ее создании, теперь стали наперегонки открещиваться и от нее и от «майамской декларации».
Неудача с «Хунтой освобождения» не обескуражила вашингтонских «стратегов». Напротив, чем ярче разгоралось пламя борьбы, зажженное в Сьерра-Маэстре, чем ненадежнее становилось положение Батисты и его камарильи, тем чаще Вашингтон обращал свои взоры к «запасным козырям». Инициатором этого «политического покера» стал американский посол в Гаване Эрл Смит, в июне 1957 года сменивший Артура Гарднера. Новый посол был тесно связан с орудовавшими на Кубе американскими горнодобывающими монополиями «Moa бей майнинг компани» и «Фрипорт сульфур». По-видимому, «предпринимательские крути» США, о которых позже писал Дейл, решили послать в Гавану «своего человека».
Подобно своему предшественнику, Смит видел основную задачу в спасении тирании Батисты от краха. Но если Гарднер действовал с прямолинейностью пентагоновского генерала, признающего только «средства подавления», то Смит применял более изощренные методы, способные ввести в заблуждение общественное
мнение. Новый посол, в частности, заигрывал с деятелями «лояльной оппозиции» — именно с их помощью он рассчитывал подпереть шатавшееся здание диктаторского режима.
Примечательно в этом отношении его появление на Кубе. Через несколько дней после приезда в Гавану Смит отправился в Сантьяго, второй по величине город страны. Там в то время происходили бурные народные манифестации протеста против жестоких полицейских репрессий, захлестнувших всю провинцию Орьенте. В день приезда Смита в Сантьяго у него на глазах произошла очередная кровавая расправа с демонстрантами. По настоянию женщин, подвергшихся нападению полицейских, послу США пришлось сделать заявление, в котором он в общих выражениях осудил действия полиции. После этого беспрецедентного в истории Кубы случая некоторое время казалось, что отношения между Батистой и американским послом ухудшились. Так полагала «лояльная оппозиция». Но очень скоро иллюзии развеялись: командующий батистовской авиацией полковник Табернилья, прославившийся карательными операциями против мирного населения, получил американский орден, а Батиста со своей стороны осыпал компании «Moa бей майнинг» и «Фрипорт сульфур» новыми льготами Американо-кубинские отношения вошли в «нормальную колею» и вплоть до конца 1958 года развивались, как говорится в дипломатических документах, «в атмосфере искренней дружбы и взаимопонимания».
Тем не менее инцидент в Сантьяго пропаганда США использовала для того, чтобы создать вокруг Эрла Смита ореол человека, пытающегося стать «над схваткой». Весной 1958 года его имя вновь замелькало на страницах газет в связи с попытками добиться «примирения» сторон, участвовавших в «кубинском конфликте». 23 апреля корреспондент «Чикаго дейли ньюс» сообщал из Гаваны, будто группа аккредитованных на Кубе
1 Как выяснилось позднее, именно тогда посол Смит предупредил Ёатисту о готовящемся против него мятеже на военно-морской базе Сьенфуэгос. Благодаря этой информации батистовцы в сентябре 1957 года разгромили намечавшееся восстание. Об этом рассказал сам Смит, выступая 30 августа 1960 года перед одной из комиссий сената США.
дипломатов во главе с послом США Смитом и папским нунцием Луисом Сантосом пытается положить конец «кровопролитию». Газета не скрывала, что подлинной причиной внезапно проснувшейся в американском после тяги к «миротворчеству» была неспособность кубинского диктатора подавить повстанческое движение. Батиста, писала газета, «не выиграл войны, и этим объясняются попытки добиться примирения».
Однако позже выяснились и некоторые другие детали маневра с «прекращением кровопролития». Как оказалось, начало этой интриге было положено еще в июне 1957 года, то есть как раз тогда, когда Эрл Смит появился в Гаване. Именно в те дни представители кубинской «лояльной оппозиции», приехавшие в Майами, подписали со своими единомышленниками—«майорами майамского фронта» — секретное соглашение об образовании единого фронта с целью «урегулировать кризис» путем проведения новых президентских выборов; соглашение предусматривало участие в выборах и деятелей батистовского режима. Под этим документом поставили свои подписи лидеры партии «аутенти-ков» Грау Сан Мартин и бывший председатель сената Антонио де Барона; от имени партии «ортодоксов» соглашение подписал велеречивый радио- и телекомментатор Хосе Пардо Льяда, представлявший одну из ее фракций. Таким образом, «нейлоновые освободители» одной рукой заключали пакт о создании «Хунты освобождения», провозглашавшей своей целью «свержение Батисты», а другой — подписывали соглашение чуть ли не о сотрудничестве с батистовцами в проведении «свободных выборов»...
В марте 1958 года Батиста специальным декретом объявил о своем намерении провести в ноябре того же года «свободные» президентские выборы. В действительности эта затея была призвана лишь замаскировать разработанный при участии американских военных советников план разгрома Повстанческой армии. Батиста и его вашингтонские покровители рассчитывали выиграть время на подготовку «решительного наступления» на повстанцев, намеченного на лето 1958 года. Вместе с тем и это наступление, и создание «Хунты освобождения», и маневрирование со «свободными выборами» — все это лишь составные части широкой, много
плановой операции по удушению освободительного, демократического движения на Кубе. Другим важным элементом этой операции стал срыв всеобщей забастовки 9 апреля 1958 года, на которую повстанцы возлагали большие надежды. Забастовка потерпела неудачу в силу ряда обстоятельств, тогда казавшихся странными и на первый взгляд необъяснимыми. Теперь, по прошествии некоторого времени, многое стало ясным.
Кто сорвал всеобщую забастовку 9 апреля?
Руководители Повстанческой армии и «Движения 26 июля» понимали, что падение диктатуры можно приблизить только в том случае, если вооруженная борьба в Сьерра-Маэстре будет дополнена массовыми выступлениями народа на остальной территории Кубы. В июне 1957 года патриоты предприняли попытку провести политическую стачку в Сантьяго. Однако это героическое выступление реакция потопила в крови. В результате полицейских расправ погибли многие революционеры, в том числе организатор забастовки отважный Франк Пайс. Неудача в Сантьяго показала: разрозненные выступления в отдельных городах, даже в самых крупных, не смогут принести успеха освободительной борьбе. Тогда и решили провести массовое политическое выступление по всей территории Кубы. В сочетании с ударами Повстанческой армии всеобщая политическая забастовка должна была привести, по расчетам патриотов, к падению тирании.
К началу 1958 года повстанцы серьезно укрепились в Сьерра-Маэстре. Одновременно, опираясь на широкие антибатистовские настроения масс, они создали разветвленную сеть подпольных организаций. Руководили деятельностью этих организаций специальные секции «Движения 26 июля», среди которых наиболее важными были «Действие и саботаж», «Рабочая секция» и «Гражданское сопротивление». Назначение первых двух ясно из их названий. Что касается третьей, то она объединяла представителей национальной буржуазии, адвокатов, врачей, служащих. Ее функции носили весьма специфический характер: собирать материаль-
ные средства для помощи повстанцам, вести пропаганду, а главное, содействовать росту оппозиционных настроений в государственном аппарате и в так называемых средних слоях населения. На эти три секции «Движения 26 июля» и легла задача подготовки всеобщей политической забастовки.
Требовалось не только мобилизовать сторонников «Движения 26 июля» по всей стране, но и координировать их действия с выступлениями других оппозиционных политических партий и группировок, прежде всего с находившейся в подполье Народно-социалистической партией и профсоюзами. Руководители Повстанческой армии ясно сознавали необходимость образования единого фронта борьбы против диктатуры. 26 марта 1958 года Фидель Кастро обратился ко всем оппозиционным силам с призывом объединиться для проведения всеобщей забастовки против режима Батисты. Первой откликнулась на этот призыв Народно-социалистическая партия. Она развернула активную подготовку к выступлению, в частности ее усилиями на различных предприятиях за короткий срок было создано около 500 забастовочных комитетов, объединивших представителей различных оппозиционных течений. На таких же основах организовывались и возникавшие повсеместно «патриотические хунты». Однако из-за противодействия правых раскольнических элементов единый координационный комитет для руководства готовящимся выступлением так и не был создан.