Тайная война против революционной Кубы
Шрифт:
Между тем в Гаване происходили важные события. 28 декабря в «Кампо Колумбиа» собрались члены Объединенного штаба кубинской армии. Но обсуждали они отнюдь не военные, а политические вопросы. После совещания стало известно, что на действительную службу возвращается генерал Хосе Педраса. В 30-х годах Педраса был одним из ближайших сподвижников Батисты, затем они поссорились, и в 1940 году генерал даже организовал против Батисты заговор. Заговор раскрыли, и в течение 18 лет Педраса находился не у дел.
Теперь его снова «возвращали в строй».
Другой важный вопрос, обсуждавшийся на совещании армейской верхушки,— сообщение генерала Кантильо о встрече с главнокомандующим
Как было условлено с послом США Смитом, через падре Гусмана и майора Повстанческой армии Уберта Матоса Кантильо связался с Фиделем Кастро. Однако повстанцы решительно пресекли попытки генерала начать переговоры путем обмена посланиями. Они заявили, что коль скоро командование батистовской армии желает вести переговоры, то наилучший для этого способ — личная встреча. Кантильо не оставалось ничего другого, как направиться в место, указанное повстанцами. Эрл Смит посоветовал ему подписать любое соглашение, которое хотя бы на несколько дней отсрочит развязку.
Встреча руководителя повстанцев с главнокомандующим батистовской армии произошла 28 декабря в нескольких километрах от Пальма-Сориано, возле сахарного завода «Орьенте», на старых, заброшенных плантациях. Результатом их двухчасовой беседы с глазу на глаз явилось соглашение о прекращении военных действий, а фактически о капитуляции батистовской армии. Генерал Кантильо согласился с тем, что Батиста должен быть свергнут и вместе со своими приспешниками предан суду народа. Генерал сам назначил дату свержения: 31 декабря, 3 часа утра. Но уже через день
после встречи, 30 декабря, он направил руководителям Повстанческой армии послание с предложением отложить «операцию» на сутки...
Дело в том, что накануне из Вашингтона в Гавану прибыл инкогнито некий высокопоставленный представитель государственного департамента. Это был Уильям Уиленд — директор управления по проблемам стран Карибского района и Мексики. Он лично проверял подготовку к предстоящей «операции». На все это требовалось время...
Посольство США в Гаване вело закулисную возню под аккомпанемент шумных требований американских конгрессменов организовать широкую вооруженную интервенцию на Кубу. По замыслам Вашингтона «война нервов» должна была запугать повстанцев, создать благоприятную атмосферу для успеха «переворота». Сенатор Джеймс Фултон, например, потребовал выбросить на Кубу десант американских парашютистов. 31 декабря в Вашингтоне собралась сенатская комиссия по иностранным делам, хотя сам сенат в этот момент был распущен на каникулы. Заседания комиссии, на которых выступил помощник государственного секретаря Рой Руботтом, проходили при закрытых дверях. Но двери умышленно закрыли не слишком плотно, и информация о заседаниях комиссии в изобилии публиковалась на страницах американской печати. Газетные отчеты составлялись двусмысленно: с одной стороны, не отвергалась возможность американской интервенции, с другой — давалось понять, что у Вашингтона есть и другие планы.
К вечеру 31 декабря, когда атмосфера напряженности, царившая в здании американского посольства в Гаване, достигла критической точки, посол Смит подал наконец сигнал к действию.
Вскоре после полуночи в его кабинете раздался телефонный звонок. В трубке послышался знакомый голос главы военной миссии США при кубинской армии. Он доложил, что Батиста распорядился вызвать на аэродром несколько десятков высокопоставленных офицеров.
Выслушав сообщение, Смит отправил срочную депешу в Вашингтон.
В три часа ночи в кабинете Смита снова зазвонил
телефон. На этот раз в трубке раздался голос
— Отлично, генерал,— ответил Смит.— Поздравляю вас с Новым годом и новыми высокими обязанностями...
Калиф на чао
Над Гаваной все ярче разгорался рассвет, но генералу Кантильо, потерявшему в суматохе этих дней счет времени, даже некогда было выглянуть в окно. Переговорив со Смитом, он распорядился вызвать в «Кампо Колумбиа» членов хунты, которой предстояло править Кубой после бегства Батисты.
Генералы Хосе Педраса и Лойнас де Кастильо, бывший батистовский делегат в ООН Нуньес Портуондо, председатель Верховного суда Карлос Пьедра. Новый главнокомандующий кубинской армией обводит взглядом тех, кто собрался по его вызову. Люди надежные: за плечами каждого из них — годы служения Батисте.
Заседание открывает Кантильо. Он кратко информирует о последних указаниях бежавшего шефа, говорит, что лично поддерживает постоянный контакт с американским послом, и предлагает разрешить первоочередные практические вопросы.
Первым утверждается начальник полицейского управления— полковник Ледон, бывший глава транспортной полиции. Полковник отправляется «принимать меры» на случай возможного восстания. Только после этого хунта начинает обсуждать вопрос о временном президенте страны. Учитывая рекомендацию посла США (несколькими часами позднее Смит открыто подтвердит это в беседе с корреспондентом агентства Юнайтед Пресс Интернейшнл), на сей высокий пост предлагается кандидатура Карлоса Пьедры. Пьедра благодарит за оказанное доверие, хотя и не в состоянии скрыть досаду: его, главу государства, утвердили после какого-то полицейского чиновника!..
Но хунте не до личных обид. Она продолжает «творить историю». Генерал Кантильо зачитывает
текст обращения к «мятежникам» с предложением немедленно прекратить боевые действия и начать переговоры. О встрече с Фиделем Кастро, состоявшейся три дня назад, Кантильо не вспоминает, словно ее и не было... Затем обсуждается вопрос о составе нового правительства, а в 5 часов 20 минут утра объявляется короткий перерыв.
Новая кубинская власть завтракает. Члены хунты тянут соки и крепкий кофе. Через 10 минут они переходят в салон совещаний, расположенный здесь же, в здании Объединенного главного штаба кубинской армии. Мерно гудят установки для кондиционирования воздуха. Члены хунты обмениваются негромкими репликами.
Пока все идет как будто в соответствии со сценарием, созданным в посольстве США. Душеприказчики диктатора методично разбирают его политическое наследство.
А тем временем по пробудившейся от сна Гаване с быстротой молнии несется весть о бегстве Батисты. Жизнь властной рукой начинает стучать в двери «Кампо Колумбиа». Правда, вначале это осторожный, почти вежливый стук...
К 7 часам утра возле здания Объединенного главного штаба собираются кубинские и иностранные корреспонденты. События минувшей ночи им уже известны, но они требуют встречи с новыми правителями и подробной информации. В 7.20 генерал Кантильо распоряжается впустить журналистов в салон совещаний. Он представляет им членов хунты, Карлоса Пьед-ру—«временного президента» Кубы. Тот, слегка ошалев от сознания собственной значимости, произносит перед журналистами нечто вроде тронной речи, призывает их (!) проникнуться сознанием ответственности момента, запастись благоразумием и терпением, сохранять порядок. На лицах корреспондентов недоумение. Оживление в салоне возникает только один раз, когда кто-то из членов хунты громко чихает.