Тайная война против революционной Кубы

Листов Вадим Вадимович

Проамериканизм одних и антикоммунизм других деятелей крайне правого крыла «Движения 26 июля» давал послу Смиту и американской разведке возможность косвенным образом воздействовать на ход со

бытии. И они не преминули воспользоваться этой возможностью. Во всяком случае, поведение Мануэля Рая, Давида Сальвадора и им подобных дает все основания подозревать их в преднамеренном срыве всеобщей забастовки 9 апреля. Открытым остается пока еще только вопрос о том, находились ли они уже тогда на содержании Центрального разведывательного управления США или были слепыми орудиями исполнения его воли.

И наконец, американская разведка пустила в ход и свою платную агентуру в рядах оппозиции.

...Армандо Кубриас появился в рядах подпольщиков

еще в 1956 году. Тотчас после высадки экспедицио-неров со шхуны «Гранма» он включился в деятельность подпольной организации «Движения 26 июля» в Сантьяго-де-Куба. Однако очень скоро Франк Пайс с позором выгнал его из организации за продажу автомобиля, принадлежавшего «Движению». Через некоторое время Кубриас объявился в Гаване и снова проник в среду подпольщиков, став активным участником гаванской секции «Действие и саботаж». Как документально установлено позже, на этот раз он действовал по прямому заданию военной миссии США на Кубе. В ходе подготовки к всеобщей забастовке Армандо Кубриас рьяно выполнял поручение своих хозяев: он всячески мешал достижению единства действий с коммунистами и призывал начать забастовку как можно скорее. Провокатора разоблачили уже после 9 апреля: прибывшие из Орьенте подпольщики сразу узнали своего «старого знакомого»1...

А в самый канун «Дня икс» ЦРУ ввело в бой свою «тяжелую артиллерию»: в конце марта в Гаване появился Жюль Дюбуа — видный американский специа-

1 Вскоре после победы революции Кубриаса арестовали за шантаж и вымогательство. Выйдя из тюрьмы в начале 1960 года, он выехал в США. А через некоторое время его задержали органы кубинской государственной безопасности: тайно вернувшийся на Кубу, но уже в качестве агента Центрального разведывательного управления, Кубриас имел «особое задание» — организовать убийство Фиделя Кастро. Для этой цели ЦРУ снабдило своего агента миной и специальным радиоэлектронным устройством, с помощью которого он мог взорвать эту мину на расстоянии до 3 километров. Революционный трибунал приговорил Кубриаса к максимальному сроку тюремного заключения — 30 годам.

лист по проблемам Латинской Америки, о котором вся латиноамериканская пресса пишет не иначе как о «полковнике Федерального бюро расследований». С удостоверением корреспондента газеты «Чикаго дейли ньюс» этот матерый разведчик развернул на Кубе бурную деятельность.

Чтобы поднять авторитет Жюля Дюбуа в глазах подпольщиков и помочь ему завоевать их доверие, американская печать даже припомнила эпизод, когда он публично посадил в калошу самого Батисту. Вот как это было.

На одной из своих пресс-конференций в начале 1957 года Батиста пытался дискредитировать движение повстанцев, обвинив Фиделя Кастро в «страшном преступлении» — убийстве шести священников (!) во время народного восстания в Боготе в 1948 году.

— Извините, сеньор президент,— неожиданно раздался голос из зала.— Я находился в Боготе в то время, но там не убили ни одного священника!

— Однако у нас есть доказательства...— пролепетал диктатор, явно не ожидавший подобного афронта.

— Возможно, вы располагаете такими сведениями,— продолжал невозмутимо голос из зала,— но могу вас заверить, что они не соответствуют действительности...

Человеком, решившимся на подобную дерзость и взявшим повстанцев под защиту, был Жюль Дюбуа. Уже тогда он сумел установить широкие связи с правым крылом гаванского подполья, в частности с Мануэлем Раем и другими руководителями секции «Гражданское сопротивление». Как рассказывал авторам книги упоминавшийся выше Фаустино Перес, накануне всеобщей забастовки американский журналист-шпион не только выпытывал у подпольщиков их планы, но и лицемерно позволял себе давать им «советы»...

Удивительно ли после всего этого, что, когда забастовавшие рабочие Гаваны попытались занять важнейшие предприятия и правительственные учреждения, там их уже ожидали отряды батистовской полиции и войсковые подразделения?! Рай, Сальвадор, Артиме и другие «запасные козыри» Вашингтона, руководимые профессиональными американскими разведчиками и дипломатами, сделали свое черное дело.

Фарс

с переодеванием

В мае 1958 года началось «решительное» летнее наступление батистовской армии на позиции повстанцев (о некоторых эпизодах этого драматического периода в истории кубинской революции читатель уже знает из предыдущей главы). Однако, несмотря на то что против повстанцев были брошены крупные соединения регулярных вооруженных сил, несмотря на открытую поддержку Пентагоном режима Батисты, из этого «решительного» наступления не вышло ровным счетом ничего. После первых тактических успехов оно захлебнулось, натолкнувшись на мужество и стойкость бойцов Повстанческой армии. Мастерски применяя тактику партизанской войны, повстанцы сначала измотали батистовские части, а затем сами перешли в контрнаступление. К осени 1958 года они перенесли военные действия за пределы провинции Орьенте. «Колонны вторжения», которыми командовали «Че» Гевара (колонна № 8 имени Сиро Редондо) и Камило Сьенфуэгос (колонна № 2 имени Антонио Maceo), спустившись с гор Сьерра-Маэстры, двигались по равнинам Камагуэя в сторону Гаваны. Новый фронт вооруженной борьбы возник и в самой западной части страны — в провинции Пинар-дель-Рио.

На протяжении всего лета, пока батистовская армия вела наступление на позиции повстанцев в провинции Орьенте, Эрл Смит, а следовательно, и Батиста не вспоминали о «свободных выборах». Представители «лояльной оппозиции» изредка, и к тому же в высшей степени вежливо, намекали, что, дескать, дата выборов приближается, а в стране по-прежнему сохраняется чрезвычайное положение, исключающее «нормальную предвыборную кампанию». Но от них отмахивались, как от назойливых мух. Какие «свободные выборы», какая «предвыборная кампания», если за Батисту во-есю «агитируют» американские танки, пушки, самолеты, напалмовые бомбы?..

Однако в начале сентября 1958 года, то есть после провала провокации в Ятеритас, обычно занятый и недоступный посол Соединенных Штатов нашел время встретиться с лидерами «лояльной оппозиции» Грау Сан Мартином и Маркесом Стерлингом. Встреча про

ходила в элегантном, из стекла и бетона, новеньком здании посольства США,— видимо, Смит хотел особо подчеркнуть желание Вашингтона прислушаться к мнению «ответственных кругов оппозиции». Американский журнал «Висьон», рассказавший в номере от 12 сентября 1958 года об этой встрече, отмечал, что на этот раз именно посол усиленно уговаривал своих собеседников принять участие в «свободных выборах».

Что крылось за такой «стратегией»? Ответ на этот вопрос следует искать в провале «решительного» летнего наступления батистовских «каскитос». Эрл Смит видел: спасать режим Батисты с помощью только военных средств становится с каждым днем все труднее. И он решил снова разыграть политический покер, бросить на стол «запасные козыри». Но в отличие от политических махинаций весны 1958 года, выполнявших роль «вспомогательных операций», нынешняя «игра» Смита стала главным методом тайной войны Соединенных Штатов против кубинской революции. «Свободные президентские выборы» должны были привести к достижению тех целей, которых не удалось достичь с помощью регулярных вооруженных сил диктатуры.

Сразу же после беседы с Грау Сан Мартином и Маркесом Стерлингом Смит сводит за одним столом представителей «лояльной оппозиции» и группу батистовских сановников. Во время этой встречи они согласовали последние детали замышлявшегося избирательного фарса. Вслед за этим на сцену выступил сам Батиста. Он произнес речь, рассчитанную на широкий политический резонанс. Волк заговорил языком агнца. Заявив, что его, дескать, «беспокоит» непрекращающаяся вооруженная борьба и призвав разрешить все разногласия путем «подлинно свободных выборов», он поклялся соблюдать конституцию; желая-де способствовать успеху выборов, добавил Батиста, он решил не выставлять свою кандидатуру на пост президента страны. Иначе говоря, диктатор пытался представить дело таким образом, что коль скоро он «добровольно» оставляет президентское кресло и страна возвращается на путь «конституционности», то и борьба повстанцев против его режима теряет всякий смысл.