Тайная война против революционной Кубы
Шрифт:
Десятки тысяч люд^й включились в подготовку этого массового политического выступления. Но не прошло и двух недель с момента обращения Фиделя Кастро, как руководители подпольных секций «Движения 26 июля» внезапно подали сигнал к выступлению. «День икс» был назначен на 9 апреля. Это оказалось полной неожиданностью не только для союзников «Движения 26 июля», но и для многих членов самого «Движения», знавших, что подготовка к выступлению далеко не завершена.
9 апреля группа революционеров-подпольщиков — членов «Движения 26 июля» захватила радиостанцию в Гаване и передала в эфир призыв немедленно начать всеобщую забастовку. В провинциях Лас-Вильяс, Кама-гуэй и Орьенте, где было достигнуто единство действий
б В. Листов, Вл. Жуков 65
трудящихся и более тщательно и организованно, чем в других
И все-таки силы были слишком неравными. А главное, в столице, где выступление трудящихся имело решающее значение, забастовали лишь рабочие некоторых промышленных предприятий и торговых заведений, остановились автобусы на некоторых маршрутах. С другой стороны, батистовцам удалось опередить забастовщиков: полицейские и солдаты заняли все важные промышленные объекты, они же вместе со штрейкбрехерами обеспечили и работу главной транспортной артерии города — автобусного транспорта. В результате после нескольких часов борьбы, носившей весьма пассивный характер, выступление в Гаване захлебнулось.
В целом, несмотря на упорное сопротивление трудящихся масс, тирании удалось сохранить контроль над положением в стране. Это была, пожалуй, самая крупная неудача революционеров на протяжении двух с лишним лет борьбы. Она дала Батисте и его клике возможность нанести серьезный удар по силам оппозиции и более тщательно подготовить летнее наступление против Повстанческой армии.
В чем же заключались причины провала всеобщей забастовки 9 апреля? Конечно, свою роковую роль сыграла плохая подготовка выступления. Верно и то, что некоторые руководители подпольных секций «Движения 26 июля», вопреки указаниям руководителей Повстанческой армии, не желали координировать свои
действия с действиями Народно-социалистической партии: они явно переоценивали собственное влияние на рабочий класс. Однако, сопоставляя многие факты, вскрывшиеся позднее, трудно отделаться от впечатления, что провал забастовки в значительной мере обусловили маневры американской агентуры в рядах «Движения 26 июля», а также лиц, вольно или невольно ставших соучастниками этой агентуры.
Мы уже говорили, что посол США на Кубе Эрл Смит заигрывал с некоторыми оппозиционными кругами, в частности с представителями «лояльной оппозиции». Вскоре после его приезда в Гавану пристальное знимание американского посольства начали ощущать и подпольщики из «Движения 26 июля». Первыми неожиданно изменили линию поведения американские журналисты. Ранее совершенно безразличные к борьбе кубинского народа, они вдруг стали усиленно искать контактов с подпольным движением. Вскоре им удалось завязать знакомства с отдельными руководителями секции «Гражданского сопротивления». По проложенным журналистами тропам потянулись дипломаты США; дело дошло до того, что контакты с «Движением 26 июля» пытался установить даже консул Соединенных Штатов в Сантьяго-де-Куба.
...В Гаване на 13-й улице района Ведадо и по сей день стоит дом № 53. Сейчас в нем живут семьи кубинских тружеников — рабочих и служащих. Но во времена Батисты здесь жили высокопоставленные сановники и технические специалисты, не успевшие разбогатеть и обзавестись собственными особняками. Одним из обитателей этого дома был в 1958 году горный инженер по фамилии Арадо. Он служил в одной из американских компаний, преклонялся перед всем американским и не скрывал своих симпатий к «американскому образу жизни». Вместе с тем он всегда чурался политики, интересуясь исключительно способами «делания денег». Но внезапно в этом человеке пробудился яростный
подготовку к забастовке 9 апреля. И только после провала забастовки подпольщикам удалось установить, что все это время «любезный» хозяин квартиры регулярно встречался в отеле «Насьональ» с сотрудниками посольства США. Эти подробности рассказал авторам книги Фаустино Перес, который в качестве главы секции «Действие и саботаж» руководил подготовкой выступления и сам не раз бывал в квартире инженера Арадо.
Наряду с попытками янки пробраться в революционное подполье происходил и встречный процесс: некоторые руководители подпольных секций «Движения 26 июля» начали стремиться к установлению связей с американцами. В первую очередь это относилось к «Гражданскому сопротивлению», а главным проповедником такой линии был инженер Мануэль Рай Риве-ро, один из лидеров католического молодежного движения, возглавлявший гаванскую секцию «Гражданского сопротивления» и посвященный во все подробности подготовки ко всеобщей забастовке. Свое тяготение к американцам Рай объяснял желанием... помочь революции. Он утверждал, будто контакты с ними дадут возможность повлиять на общественное мнение Соединенных Штатов и с его помощью побудить Вашингтон отказаться от поддержки Батисты.
Позицию Рая поддерживали и другие представители правого крыла «Движения 26 июля», прежде всего люди, тесно связанные с реакционным кубинским клиром, особенно с иезуитами.
В числе участников подпольной организации «Движения 26 июля», действовавшей в Гаванском университете, находился некий Мануэль Франсиско Артиме. Врач по профессии, он еще в студенческие времена был близок к иезуитам и не скрывал своих симпатий к ним. Но у честолюбивого врача, как выяснилось позже, имелось и «второе я»: уже в то время он установил тесные связи с сотрудниками посольства США в Гаване, в частности с неким «мистером Уильямсом». В этом через несколько лет Артиме сам признается Хейнсу Джонсону, автору вышедшей в Соединенных Штатах книги «Залив Свиней».
Поскольку руководители гаванского подполья не сумели вовремя ни дать должного отпора проамерикан
ской демагогии Мануэля Рая Риверо и его сторонников, ни прервать их связи с американскими журналистами и дипломатами, опасные для революционного движения, в системе конспирации образовалась брешь. И враг, разумеется, не преминул ею воспользоваться.
Зловещую роль в срыве забастовки сыграл и антикоммунизм некоторых руководителей гаванского подполья. Первую скрипку среди них играл Давид Сальвадор Мансо — ренегат, исключенный в свое время из Народно-социалистической партии за участие в одном из батистовских избирательных фарсов, но сумевший пробраться к руководству «Рабочей секцией» «Движения 26 июля»; он был ответственным за координацию действий «Рабочей секции» с Народно-социалистической партией, и с оппозиционными группами внутри легальных профсоюзов. Но именно Давид Сальвадор и его единомышленники больше всех противились созданию единого фронта с коммунистами.
Показателен и такой факт. Буквально накануне всеобщей забастовки — 30 марта — в Сьерра-Маэстру из Коста-Рики на небольшом самолете прилетели богатый рисовод из Мансанильо Уберт Матос и летчик Диас Ланс. Они доставили партию оружия и патроны и потому были приняты повстанцами в свои ряды. В политическом плане Уберт Матос и Диас Ланс примкнули к правому крылу «Движения 26 июля».
Что привело этих «нейлоновых освободителей» в Повстанческую армию? Возможно, они полагали, что всеобщая забастовка действительно покончит с режимом Батисты (ведь покончила же всеобщая политическая стачка в 1934 году с диктатурой Мачадо!), и спешили к разделу «пирога». Но, возможно, их появление в Сьерра-Маэстре было связано также с усилением происков американской агентуры в рядах «Движения 26 июля», направленных на срыв всеобщей забастовки. Факт остается фактом: появление в среде повстанцев Уберта Матоса и Диаса Ланса усилило антикоммунистическую активность правого крыла «Движения 26 июля».