Тайная война против революционной Кубы
Шрифт:
В апреле 1959 года была раскрыта одна из первых контрреволюционных организаций: в городе Карденас полиция арестовала большинство из двухсот ее участников и захватила два грузовика с оружием и боеприпасами. Одновременно разоблачили группу заговорщиков в Гаване, которую возглавлял некий Франсиско Куэстра Гарсиа, бывший член муниципалитета столичного пригорода Реглы.
На протяжении последующих недель революционная полиция обезвреживала одну за другой группы заговорщиков, состоявшие главным образом из бывших батистовцев. Так, в начале июня полиция Сантьяго-де-Куба раскрыла пять тайников, созданных контрреволюционерами, и захватила большое количество оружия, боеприпасов, военного обмундирования. Через две недели
бомбы, динамитные шашки и другие взрывчатые вещества.
Не следует забывать также, что в горах Сьерра-Маэстры (провинция Орьенте), Эскамбрая (провинция Лас-Вильяс), Сьерра-де-лос-Органос (провинция Пинар-дель-Рио) и в других глухих районах страны прятались банды бывших батистовцев, скрывавшихся от правосудия. Время от времени этим бандам с воздуха сбрасывались значительные партии американского оружия. Однако, несмотря на то, что оружие сбрасывали самолеты, прилетавшие «с севера», несмотря на то, что оно подчас было завернуто в американские газеты, несмотря, наконец, на открытые закупки батистовцами оружия в Соединенных Штатах, американская пропаганда старательно «опровергала» все заявления кубинских властей, осуждавших вмешательство США во внутренние дела их страны.
Мастера пропагандистских дел из Соединенных Штатов подчеркивали, что, дескать, оружие «антикаст-ровским силам» на Кубе сбрасывали авиетки, прилетавшие из... Доминиканской Республики. Из следующей главы читатель узнает, что пресса США не случайно упоминала доминиканского диктатора Трухильо как покровителя врагов кубинской революции. Именно в это время Трухильо начал необъявленную войну против революционной Кубы. Но попытки американской пропаганды свалить всю вину на доминиканского диктатора были чистым фарисейством.
Дело в том, что начиная с лета 1959 года американский империализм повел систематическую борьбу против острова Свободы. Центральное разведывательное управление США облекло свои антикубинские планы в конкретные формы. В этих планах Трухильо, действительно, отводилась определенная роль. Но главными «героями» должны были стать другие лица, о которых читатель узнает из последующих глав.
Глава VI ОТ ЗАГОВОРА—К ЗАГОВОРУ
Ночной разговор в Яра
— Однажды, уже после победы революции, в одном из гаванских ресторанов ко мне подошел Ихинио Диас. Историю его вы знаете: во время боев в Сьерра-Маэстре решением военного трибунала он был лишен звания майора и изгнан из рядов Повстанческой армии. «Скажи, Уберт,— спросил он,— ты и теперь уверен в справедливости вынесенного мне приговора?» Я виновато молчал, опустив голову. Как член трибунала, разбиравшего это дело, я знал: суд был неправый. Приговор-то вынесли по настоянию Рауля Кастро...
Майор Уберт Матос умолк и отошел к окну. Было далеко за полночь. На улице стояла непроглядная темень — в провинции Орьенте ночи вообще кажутся особенно черными. Прошел теплый майский дождик. Матос толкнул створки окна, и в комнату ворвался густой аромат испарений. Два капитана Повстанческой армии, сидевшие в креслах у стола, облегченно вздохнули. Они так устали, словно от зари до зари рубили сахарный тростник. Два дня назад, 17 мая 1959 года, подписан закон об аграрной реформе. В провинции Орьенте, как и во всей стране, царил небывалый подъем, повсюду проходили крестьянские митинги. Один из таких митингов состоялся сегодня в Дос Риос; на нем присутствовали командиры Повстанческой армии. Там, в Дос Риос, майор Уберт Матос и пригласил капитанов Хорхе Эн-рике Мендосу, возглавлявшего отдел пропаганды при Президентском дворце, и Хесуса Суареса Гайоля, руководившего отделом лесоводства в провинции Камагуэй, переночевать
...Третий час ночи. У Мендосы и Гайоля от усталости слипаются глаза, но они продолжают сидеть в креслах и терпеливо слушать хозяина дома. А он вот уже два часа подряд горячо выражает несогласие со взглядами руководителей Повстанческой армии на пути развития кубинской революции.
Уберт Матос поворачивается к столу, наливает в стаканы ром.
— Черт меня побери, если я неправ,— продолжает он.— Рауль, по сути дела, обманул членов трибунала, сделав их сообщниками изгнания Ихинио Диаса из Повстанческой армии. А за что? Только за то, что Ихинио не придерживался таких же коммунистических взглядов, как сам Рауль или «Че»...
Матос долго еще распинал на кресте своего красноречия коммунистические взгляды Рауля Кастро и «Че» Гевары. Затем, увидев, что гости клюют носами, он проводил их в приготовленную для них комнату и, пожелав спокойной ночи, удалился. Мендоса и Гайоль остались одни.
— Ну, что ты думаешь по поводу всего этого? — спросил Мендоса.
— Дело серьезнее, чем я сначала предполагал,— ответил ему Гайоль.— Тебе не кажется, что Уберт что-то затевает и старается привлечь нас на свою сторону?
— Похоже на то...
Два капитана еще некоторое время вполголоса обсуждали неожиданные откровения Уберта Матоса. Наконец и в их окне погас свет.
Владелец дома в Яра действительно хотел привлечь двух капитанов в число своих сторонников.
Уберт Матос был выходцем из семьи крупного арендатора: более тысячи гектаров рисовых плантаций обеспечивали Матосам безбедное существование. Учитель по специальности, Уберт некоторое время преподавал социологию в университете Сантьяго-де-Куба. В 1957 году, когда на университет обрушилась волна репрессий, Матос эмигрировал в Коста-Рику.
Примерно в середине марта 1958 года, когда вся Куба жила надеждой на скорое падение диктатуры Батисты, Фидель Кастро получил письмо от Уберта Матоса. Сообщив, что у него заготовлено некоторое количество оружия для повстанцев, Матос писал также о возмож-
ности приобрести в Коста-Рике за 10 тысяч песо дополнительную партию оружия — для этого Фидель Кастро должен обратиться с личным посланием к костарикан-скому президенту Фигересу. Фидель Кастро тотчас написал такое письмо \ и оно вместе с деньгами было отправлено Матосу. Еще через несколько дней повстанцы получили сообщение, что к ним прилетит самолет с оружием. Вечером 30 марта в Сьенагилья, что в предгорьях Сьерра-Маэстры, действительно приземлился самолет с партией легкого стрелкового оружия на борту. Пилотировал его кубинский летчик Диас Ланс. На этом же самолете прилетели Уберт Матос и его приятель Наполеон Бекер. Так за девять дней до апрельской всеобщей забастовки, явно рассчитывая на ее успех, в Сьерра-Маэстре объявился человек, который впоследствии вызвал один из самых острых кризисов, пережитых Кубой в первый год победы революции.
Доставив повстанцам обещанное оружие и боеприпасы (38 винтовок типа «Маузер» и к ним 5 тысяч патронов, несколько ручных и два крупнокалиберных пулемета, большое количество винтовочных патронов), Уберт Матос остался в Сьерра-Маэстре. Он участвовал в боях у Сан-Романа и в окрестностях Мансанильо, руководил строительством оборонительных сооружений во время наступления батистовских войск летом 1958 года, а затем — строительством траншей в зоне Ла Платы и Сан-Лоренсо. Спустя пять месяцев после прибытия в Сьерра-Маэстру ему присвоили звание майора. А в сентябре 1958 года командование Повстанческой армии назначило его командиром одной из «колонн вторжения», перед которыми была поставлена задача вести военные действия на равнине. Матос возглавил колонн/ № 9 имени Антонио Гитераса, действовавшую в провинции Орьенте, в районе Пальма-Сориано.