Тайник на Эльбе
Шрифт:
Упиц навёл справку о местонахождении фюрера. Оказалось, что самолёт с Гитлером только что поднялся с аэродрома в Смоленске, где Гитлер инспектировал свои войска на Восточном фронте, и держит курс на Растенбург.
Через час Упиц мчался туда же в скоростном бомбардировщике. Машина группенфюрера приземлилась на аэродроме вскоре после того, как там сел самолёт Гитлера. Контрразведчик помчался в ставку. Здесь все было в порядке. Фюрер прогуливал своего любимого пса и позировал фотографу из «Дас шварце кор» [30] .
30
«Дас шварце кор» — газета
В течение недели Упиц ни на минуту не оставлял Гитлера, бдительно оберегая его персону. Но все было спокойно. И только много позже группенфюреру удалось установить, что смерть должна была застигнуть Гитлера в том самом самолёте, в котором он летел из Смоленска.
Нечто подобное произошло и в конце 1943 года, уже в Берлине, но случай и на этот раз спас жизнь Адольфу Гитлеру.
Сейчас Гейнц Упиц вновь перебирал в памяти эти события. Неужели же дело лишь в боязни за свою шкуру и в той неприязни, которую питают к Гитлеру некоторые высокопоставленные военные?
Упиц всегда ненавидел родовую военную аристократию, все эти громкие прусские фамилии, из поколения в поколение поставлявшие генералов, адмиралов и фельдмаршалов германской армии. Они были особо привилегированной и подчёркнуто изолированной кастой, к которой такие, как Упиц, и близко не подпускались. Отпрыски родовой военной аристократии заполняли специальные училища и лицеи, им были уготованы тёплые места в генеральном штабе и министерстве иностранных дел, они становились у руля германской военной и дипломатической машины, обеспечивая незыблемость прусской милитаристской политики, выработанной за века.
Конечно, с приходом к власти Гитлера положение несколько изменилось. Упиц видел — фюрер старательно показывает, что не очень-то церемонится со всеми этими чванливыми, набитыми спесью аристократами. Им пришлось немного потесниться. Но потом стало ясно, что все это не больше чем игра. Верховодил Гитлер, но он лишь выполнял волю тех, у кого были деньги и заводы. Генералитет тоже держал их курс. Что ж, это вполне устраивало Упица.
Почему же Гитлера стремятся убрать? Так ли виноваты заговорщики, как это кажется на первый взгляд? Только ли ради спасения собственной шкуры затеяла «верхушечная оппозиция» покушение на фюрера? И Упиц вдруг пришёл к новым выводам. Нет, тут имелись и другие причины. В самом деле, те, кто преследовал личные цели, могли осуществить их иным, более безопасным способом. Могли, например, перевести свои капиталы за границу — куда-нибудь в Испанию, Португалию, Турцию или в одну из республик Южной Америки, а затем — бежать туда же. Их бы не разыскал и сам дьявол. Но заговорщики так не поступили. Почему? Потому, видимо, что ими руководили иные соображения. Какие же? Напрашивался вывод: они заботятся о сохранении самого ценного, что есть у нации, — руководящего ядра армии и промышленности, чтобы уберечь его от разгрома, набраться терпения и ждать. А там, спустя десять — пятнадцать лет, когда нынешняя война станет историей, когда опять в полную силу заработают заводы страны, подрастёт новое поколение нации и вновь замаршируют, чеканя шаг, стальные дивизии вермахта, — тогда будет видно, что делать! Что же касается Гитлера, то он, сделав своё дело, должен уйти. Настанет время, появятся новые гитлеры. Остановки за ними не будет, как только в этом возникнет нужда.
Генерал Упиц нацедил себе содовой воды, смешал со спиртом, выпил. Смесь приятно освежила. «В конце концов, — подумал он, вновь наполняя стакан, — каждый, кто сохраняет себя и бережёт для грядущего, оказывает услугу нации. О, Германии ещё понадобятся сильные, волевые люди!»
Рассудив так, генерал возблагодарил провидение за встречу, которая у него произошла полгода назад в Женеве. Несомненно, она окажет влияние на всю его жизнь. Он был в Швейцарии по делам службы. И как-то раз утром, когда, только что приняв ванну, брился, к нему позвонили и попросили о свидании. По каким-то признакам он почувствовал,
Не лавируя, гость приступил к делу. Участь Германии предрешена. Она не сможет долго сопротивляться натиску таких гигантов, как Россия и Америка. Катастрофа неизбежна. Ну, а что потом? Устраивает ли генерала Упица, чтобы хозяевами послевоенной Германии стали русские? Ведь тогда поднимут голову коммунисты. А первое, что они сделают, это вздёрнут на виселицу таких, как Гейнц Упиц.
Собеседник видел, что слова его подействовали. Он продолжал. Господин Упиц может не волноваться. Предпринимаются все усилия, чтобы Германия осталась Германией и получила форму управления, принятую на Западе. Но это только половина дела.
Собеседник умолк.
Упиц ждал, и чем дальше, тем с большим нетерпением. Но гость не спешил.
Наконец разговор возобновился. Другая половина дела — это война против Советского Союза. Конечно, не сразу, но война — непременно. Сначала — холодная война, то есть война газет и радио, экономических санкций и дипломатических диверсий. Потом, когда все будет готово, война настоящая, в результате которой коммунизм должен исчезнуть с лица земли и стать историей.
Гость перешёл к главной теме разговора. Советский Союз слишком велик и мощён, чтобы недооценивать его как противника. Германия, поступившая так, жестоко платится за свою опрометчивость. Ошибок немцев не повторят. Поэтому сейчас на работу по русскому профилю переключатся главные силы разведки, которую он представляет, да и не только этой разведки. Германия скоро выйдет из войны. Будет катастрофой, если документация её секретной службы окажется в руках у русских. Этого нельзя допустить. Вся сеть германской агентуры на Востоке должна быть сохранена, должна действовать. Но в новых условиях у неё, естественно, будут и новые шефы…
«Вы?» — быстро спросил Упиц.
«Да, мы. — Собеседник поднял палец. — Хочу подчеркнуть: вы не первый, с кем ведётся такой разговор. Итак, вам делается предложение переменить хозяев».
Упиц молчал.
«Работать, — заметил гость, — начнёте не сейчас, а после капитуляции. Подходит это вам? Должен заметить, уже дали своё согласие люди и повыше вас рангом».
«Это можно доказать?» — быстро спросил Упиц.
Собеседник сказал:
«Вас прислали сюда по моей просьбе».
Упиц беспокойно шевельнулся — он не думал, что дело зашло так далеко.
«Ладно, — сказал гость, — я представлю вам доказательства. Сегодня, если этого пожелаете, вы получите приказ выехать обратно».
Упиц вспомнил свой вчерашний телефонный разговор с Берлином, распоряжение начальника задержаться в Женеве ещё на неделю, и согласился.
Они расстались. Упиц возвращался в гостиницу, уже приняв решение. Предложение почётно, оно не затрагивает его чести, ибо работать он должен после завершения войны, когда будет свободен от присяги.
Через час в номере зазвонил телефон. Говорил Берлин. Упицу был передан приказ — срочно возвращаться. Выезд завтра.
Вечером позвонил его новый знакомый.
«Я согласен», — сказал Упиц.
Они встретились, договорились о деталях. Упиц получил задание, которое рассматривалось как подготовка к его будущей работе. Ему приказали заняться сбором архивов гестапо, зипо [31] и СД, действовавших на Востоке, а ныне эвакуируемых в Германию, обеспечить надёжное тайное хранение этих архивов.
«Устройте хранилища где-нибудь на западе страны, — сказал новый хозяин. — В этом случае они будут недосягаемы для русских, что бы ни произошло в дальнейшем».
31
Зипо — полиция безопасности.