Тайник
Шрифт:
Что-то задребезжало снаружи, и Фрэнк подошел к запыленному окну. Он увидел велосипедиста, который со скрежетом затормозил, спешился и ставил велосипед на подножку. Косматая собачонка, его верный спутник, была при нем.
Это был юный Пол Филдер и его пес Табу.
При виде их Фрэнк нахмурился, удивляясь тому, что они забрались так далеко от Буэ, где непочтенное семейство Пола обитало в одном из тех угрюмых стандартных домов, за строительство которых в восточной части острова проголосовали приходские Дузаны, чтобы поселить там людей, чьи способности к размножению будут вечно превышать их доходы. Он, этот Пол Филдер,
Пол двинулся к коттеджу Узли, поправляя грязный зеленый рюкзак, висевший у него на спине, точно горб. Фрэнк отошел от окна, чтобы мальчик его не увидел. Если Пол постучит в дверь, Грэм все равно не откроет. В это время он, как завороженный, смотрит первый дневной сериал, и для него не существует ничего, кроме телика. Не получив ответа, Пол уйдет. Вот на что надеялся Фрэнк.
Но дворняжка нарушила его планы. Пока Пол неуверенно ковылял к крайнему коттеджу, его пес развернулся и направился прямо к двери, за которой, точно туповатый взломщик, притаился Фрэнк. Табу начал обнюхивать порог. Потом залаял, и Пол повернул к нему.
Пока Табу скулил и скребся под дверью, Пол постучал. Стук был нерешительный и такой же несносный, как сам мальчишка Фрэнк положил копии «ГСОС» в папку и сунул ее назад, в ящик каталога. Заперев шкаф, он промокнул ладони о брюки и распахнул дверь.
— Пол! — сердечно приветствовал он мальчика и с притворным удивлением посмотрел на велосипед у него за спиной. — Господи боже! Ты что, на велике сюда прикатил?
Конечно, по прямой от Буэ до Тэлбот-Вэлли было совсем недалеко. На Гернси по прямой куда угодно рукой подать. Однако узкие дороги-серпантины делали любой путь гораздо длиннее. Мальчик еще никогда не приезжал сюда сам, и Фрэнк не побился бы об заклад, что Пол вообще знает дорогу в Тэлбот-Вэлли. Он был туповат.
Пол глядел на него снизу вверх и моргал. В свои шестнадцать лет он был низкоросл и походил скорее на девочку, чем на мальчика. Во времена Елизаветы Первой, когда женоподобные юноши были в большой цене, он взял бы сцену штурмом. Но при Елизавете Второй дело обстояло совершенно иначе. Фрэнк, впервые увидев Пола, сразу подумал, что жизнь у него, наверное, не сахар, особенно в школе, где персиковый цвет лица, волнистые рыжие волосы и шелковистые ресницы цвета спелой ржи отнюдь не гарантировали защиту от хулиганов.
Пол никак не отреагировал на показное радушие Фрэнка. Его светло-серые глаза наполнились слезами, которые он смахнул и размазал по лицу рукавом заношенной фланелевой рубахи. Он был без куртки, что в такую погоду граничило с безумием, а его запястья торчали из манжет, будто круглые скобки, завершающие длинные, как молодые саженцы, руки. Он хотел что-то сказать, но только придушенно всхлипнул. Табу воспользовался моментом и шмыгнул в коттедж.
Делать было нечего, пришлось пригласить и мальчишку. Фрэнк усадил его на плетеный стул и пошел закрыть дверь, чтобы преградить дорогу декабрьскому холоду. Но, вернувшись, увидел, что мальчик снова на ногах. Скинув рюкзак, точно ношу, которую он надеялся переложить на чужие плечи, он нагнулся над стопкой картонных коробок, то ли обнимая их, то ли подставляя свою спину порке.
Всего понемногу, подумал Фрэнк. Для Пола Филдера эти коробки олицетворяли его связь с Ги Бруаром, они же будут напоминать ему о том, что Ги Бруар ушел навсегда.
Мальчик, несомненно, горюет из-за его смерти, и неважно, знает он или нет, какой ужасный конец постиг его друга. Пол вырос в многодетной семье, при родителях, которые только и умели, что бухать да трахаться, так что, когда Ги обратил на него внимание, мальчик просто расцвел. Правда, когда они с Ги приходили в Мулен-де-Нио, никаких признаков расцвета Фрэнк в нем не замечал, но ведь он и не знал этого угрюмого, молчаливого парнишку до их с Ги знакомства. В те времена, когда они все трое разбирали завалы в коттеджах, Пол больше смотрел и слушал, чем говорил, но в сравнении с полной и анормальной немотой, владевшей им прежде, это был огромный прогресс.
Худенькие плечи Пола вздрагивали, а шея с рыжеватыми завитками, как у ренессансных ангелов, казалась слишком тонкой для того, чтобы поддерживать его голову. Та и не держалась, а лежала на верхней коробке. Все тело мальчика сотрясалось. Он судорожно всхлипывал.
Фрэнк глубоко сочувствовал мальчику. Он подошел и неловко потрепал его по плечу, приговаривая:
— Ну будет, будет, — а сам думал, что ответит, если Пол вдруг поднимет голову и спросит: «Что будет?»
Но Пол ничего не спросил, а продолжал стоять, как раньше. Табу сидел у ног хозяина и смотрел на него.
Фрэнк хотел сказать, что он тоже глубоко скорбит о смерти Ги Бруара, но у него не повернулся язык, ведь он знал, что на всем острове так о нем горюет только Пол да еще родная сестра. Поэтому он оказался перед выбором: предложить Полу фальшивые слова утешения или дать возможность продолжать работу, которую они делали с Ги. Фрэнк знал, что на первое он не способен. Что до второго, то сама мысль об этом была ему невыносима. Оставалось одно: отправить подростка восвояси.
— Слушай, Пол, мне жаль, что ты так расстроен. Но разве тебе не надо в школу? Четверть ведь еще не кончилась, или как?
Пол поднял на Фрэнка заплаканное лицо. Из носа у него текло, и он промокнул его тыльной стороной ладони. Вид у него был такой жалкий и одновременно исполненный такой надежды, что Фрэнка вдруг осенило, зачем мальчишка пришел к нему.
Господи боже, да он же замену ищет, второго Ги Бруара, который проявит к нему интерес, даст ему повод для… для чего? Снов наяву? Работы над собой? Что наобещал этому жалкому сопляку Ги Бруар? Как бы там ни было, он, Фрэнк Узли, вечный холостяк, не сможет ему этого дать. У него самого девяностодвухлетний отец на руках. И свое бремя надежд, которые привели его к нынешней неразберихе.
Словно подтверждая опасения Фрэнка, Пол шмыгнул носом и перестал рыдать. Снова вытер рукавом нос и огляделся вокруг, как будто только сейчас понял, где оказался. Прикусив губу, он начал теребить край заношенной рубахи. Потом встал и прошел через всю комнату туда, где стояли друг на друге коробки, на крышках и боках которых черным фломастером было написано: «Рассортировать».
Фрэнк упал духом. Все оказалось так, как он и думал: мальчик пришел сюда, чтобы связать себя с ним и продолжать работу в доказательство этой связи. Так не пойдет.