Тайник
Шрифт:
Она не добавила «с женщиной», но они обе знали, что именно это она имела в виду. Помимо бизнеса, в котором Ги Бруар и так был удачлив, как Мидас, его интересовало только одно: преследование и покорение особ противоположного пола, о чем Маргарет ничего не знала до тех пор, пока по чистой случайности не нашла в его чемодане пару женских трусиков, игриво засунутых туда одной эдинбургской стюардессой, которую он обхаживал тогда на стороне. Вообще-то Маргарет искала чековую книжку, но, обнаружив эти трусы, поняла, что их браку пришел конец. Следующие два года супруги общались только через поверенных, причем Маргарет выколачивала
— В последнее время его интересовало только одно предприятие — музей военного времени.
Рут снова склонилась над рамой с рукоделием и проворно задвигала иглой, вышивая набросанный рисунок.
— И талисман носил не поэтому. Он ему вообще не был нужен. Все и так шло хорошо, насколько я знаю.
И она снова подняла голову, а игла в ее руке застыла перед новым броском.
— Он что-нибудь говорил тебе о музее, Маргарет? Адриан тебе что-нибудь рассказывал?
Маргарет не хотелось обсуждать Адриана ни с невесткой, ни с кем-нибудь еще, поэтому она сказала:
— Да. Да. Музей. Конечно. Я все об этом знаю.
Рут улыбнулась, улыбка вышла искренней и нежной.
— Он ужасно гордился тем, что может сделать острову такой подарок. Вечный. Полный замечательного смысла.
«Лучше бы он сделал такой свою жизнь», — подумала Маргарет.
Уж она-то приехала сюда не для того, чтобы выслушивать панегирики Ги Бруару, покровителю всех и вся. Ей надо было убедиться лишь в том, что он не забыл назначить себя еще и покровителем своего единственного сына.
— И что будет теперь? С его планами?
— Все будет зависеть от завещания, я думаю, — сказала Рут.
Голос у нее был неуверенный.
«Слишком неуверенный», — подумала Маргарет.
— Завещания Ги, я хочу сказать. Хотя о чьем еще завещании может идти речь? Я даже не встречалась еще с его адвокатом.
— Почему, дорогая? — спросила Маргарет.
— Потому что разговор о завещании все сделает постоянным. Неизменным. Я стараюсь этого избежать.
— Если хочешь, я поговорю с его поверенным… то есть адвокатом. Если нужно сделать какие-то распоряжения, я с радостью окажу тебе такую услугу, дорогая.
— Спасибо, Маргарет. Очень мило, что ты предложила, но я должна справиться сама. Я должна… и я справлюсь. Скоро. Когда… когда придет время.
— Да, — пробормотала Маргарет. — Конечно.
Она понаблюдала за тем, как ее невестка еще пару раз воткнула иглу в холст, а потом оставила ее на месте, показывая, что в работе наступил перерыв. Она очень старалась, чтобы в ее голосе прозвучало сочувствие, хотя на самом деле просто умирала от желания узнать, как распорядился своим громадным состоянием ее бывший муж. И особенно ее интересовало, упомянут ли в его завещании Адриан. Хотя при жизни он отказывал сыну в деньгах, которые были тому нужны, чтобы открыть свое дело, смерть отца должна была дать ему желанный капитал. А уж тогда и Кармел Фицджеральд вернется к нему. И Адриан превратится в нормального женатого мужчину, живущего нормальной жизнью, без мелких досадных инцидентов.
Рут подошла к маленькому бюро и взяла оттуда изящную рамку. В ней была заключена половинка медальона, на который она глядела не отрывая глаз. Маргарет видела, что это все тот же пресловутый подарок маман, полученный перед прощанием в доке.
«Je vais conserver l'autre moitie, mes cheris. Nous le recon-stituerons lorsque nous nous retrouverons». [14]
«Да,
14
«Я сохраню вторую половинку, дорогие. Мы снова соединим их, когда встретимся» (фр.).
— Лучше раньше, чем позже, дорогая моя, — сказала Маргарет мягко. — Ты должна с ним поговорить. Ведь это важно.
Рут поставила рамку, но продолжала глядеть на нее.
— Говори, не говори — ничего от этого не изменится, — вздохнула она.
— Зато кое-что прояснится.
— Если только эта ясность кому-нибудь нужна.
— Разве ты не хочешь знать, как он… ну, каковы были его желания? Тебе просто необходимо это знать. С таким наследством кто предостережен, тот вооружен, Рут. Уверена, его адвокат со мной согласился бы. Кстати, он тебе звонил? Адвокат? Он ведь наверняка уже знает…
— О да. Он знает.
«Ну и что?» — мысленно поторопила Маргарет. А вслух ласково сказала:
— Понимаю. Да. Всему свое время, дорогая. Как только ты будешь готова.
«Скорей бы уж», — добавила она про себя. Она не собиралась торчать на этом треклятом острове дольше, чем нужно.
Рут Бруар знала про свою невестку все. Появление Маргарет в Ле-Репозуаре не имело никакого отношения ни к их неудачному браку с Ги, ни к сожалению или грусти по поводу того, как они расстались, ни даже к уважению, которое она могла бы счесть необходимым продемонстрировать после его ужасной кончины. Даже тот факт, что она до сих пор не выказала ни малейшего любопытства относительно того, кто же убил ее бывшего мужа, выдавал истинное направление ее мыслей. В ее представлении у Ги денег куры не клевали, и она вознамерилась во что бы то ни стало урвать свою долю его богатства. Если не для себя, то хотя бы для Адриана.
Ги называл ее мстительной сукой.
— Представляешь, Рут, она наняла целую ораву докторов, которые готовы под присягой подтвердить, будто он настолько неуравновешен, что не может находиться нигде, кроме как у своей чертовой мамаши под юбкой. А ведь это она и портит мальчишку. В прошлый раз, когда я его видел, он был весь в крапивнице. В крапивнице, подумать только! В его-то возрасте! Господи, да она совсем спятила.
Так продолжалось год за годом, каникулярные визиты под каким-то предлогом сокращались или отменялись вовсе, пока Ги не осталась единственная возможность видеть своего сына — в присутствии его бдительной мамочки.
— Она стоит над нами, как охранник, черт ее побери, — кипятился Ги, — Знает, наверное, что, не будь ее рядом, я бы посоветовал сыну перерезать поводок, а если понадобится, то и перегрызть. С мальчишкой все в порядке, два-три года в приличной школе сделали бы из него человека. Причем я говорю не о таких школах, где обливают холодной водой по утрам и дерут задницу за каждую провинность. Я говорю о нормальной современной школе, где детей учат знать себе цену, а он никогда этому не научится, если она будет держать его при себе, как комнатную собачонку.