Тайное послание библии.
Шрифт:
Абазины (как, по-видимому, и убыхи) употребляли божественные имена АНЦЪА и ШЬАШЪЫ в том же смысле и с тем же звучанием, что абхазы, в наибольшей степени, как мы полагаем, сохранившие первоначальное адамитское произношение. В адыгский язык ШЬАШЪЫ вошло в форме УАШО: нарицательное именование бога вообще (Ш.Д. Инал-Ипа). Если это сближение верно, то мы получаем исключительно важную цепочку: адамитское и абхазское ШЬАШЪЫ – адыгское УАШО – хаттское ВАШАВ – хурритское и хеттское ТЕШАБ – урартское ТЕЙШЕБА. Появление АВ или АБ связано с тем, что в соответствующих языках это означает “отец”, т. е. ТЕШАБ можно понять как ТЕШ-отец (не от этого ли ТЕШ происходит русское ОТЕЦ? ). Дальнейшая трансформация имени: хеттское ТЕШАБ – греч. ТЕОС и ДЗЕУС, ЗЕВС; индоиранское ДЬЯУШ и ДЬЯУШ-ПИТАР (общеиндоевропейское ПИТАР: отец, отсюда латинское ЮПИТЕР). Однако за этой цепочкой лингвистических трансформаций обнаруживаются следы крупнейшего религиозного переворота древности. Если у адыгов и хаттов УАШО или ВАШАВ мирно сменяют верховного Бога АН, которого просто забывают, а у латинян он сохраняет почетное место под именем ЯНУСА
Потомки Каина известны из Библии как первые металлурги: ТУВАЛ– КАИН (рим. ВУЛКАН, Vulcanus) – потомок Каина в пятом колене, отмечен как “шлифующий и кующий всякую медь и железо” (Быт. 4:22). Библ. ТУВАЛ можно связать с абх. )АБЛРА: сжечь в углублении – прямое указание на кузню. Термин появляется в абх. проклятии ШЬАШЪЫ У)ЕИБЛААИТ: чтобы ШЬАШЪЫ сжег тебя в углублении; близко по смыслу АР)ЪАРА: расплавлять, откуда )ЪЖЪЛА или )ЪАЖЪЫЛ: м.б. родоначальник плавителей; с ТАБАЛ совпадает также абх. топоним ТЦАБАЛ (?АБАЛ). У ассирийцев оружейная сталь: ХУБАЛ-КИНУ (т.е. ТУБАЛ-КАИН); греки же называли ее адамас (adamaV ): указание на связь с Адамом, отсюда же греч. АДАМАНТ: алмаз; на гипотетическом адамитском языке АДАМАНТ должно означать: принадлежащий Адаму Божию. Связь древней металлургии с родом Каина отражена также в хетт. КУАННА, греч. КИАНОС (khanoV): медь.
19. Вокруг металлургических ценностей.
Н.Я. Марр пишет: “Создатели металлургических ценностей…. группируются в определенной области яфетического мира, носят хорошо определенные яфетические названия, как то не только ТУБАЛЫ и КАИНЫ (или КАЙНИТЫ), но и халибы и др., в их числе МОСОХИ или МЕСХИ”. Напомним, что мы разделяем позицию Марра при условии замены термина “яфетический” на “адамитский” – очевидно, что в своих лингвистических “раскопках” он углубился в более ранние, дояфетические времена, в предпотопную эпоху. Н.Я. Марр приводит следующую квалификацию “яфетической” языковой семьи: “Первая ветвь – звуки шипяще-свистящие (сибилянты) – делятся на две группы: картскую (грузинский) и тубал-кайнскую (лазский – он же чанский и сванский – мингрельский, в древности иверийский). Вторая ветвь – придыхательные (спирантные), в нее входят три группы: абхазо-адыгская; лезгинская (аварский и др.); чеченская (включая ингушский)”. Хотя у Н.Я. Марра обнаружено много ошибок и слишком смелых гипотез, но эта классификация, как и его выделение яфетической языковой семьи, остаются, в основном, не опровергнутыми.
Он, в частности, подчеркивает особую мифологическую роль железа: “Само НЕБО в представлении яфетидов является ЖЕЛЕЗОМ, и яфетическое слово “железо”, при том определенной тубал– каинской (впоследствии иверо-чанской, в более близкие к нам эпохи и ныне мингрело-лазской) формы или формы Ш-группы, успела отложиться в языках Армении… в значении НЕБА” (Н.Я. Марр, стр.103,104). Дополняя соображения Н.Я. Марра, мы должны сказать, опираясь на приведенные выше исследования абхазского кузнечного мифа (В.Г. Ардзинба), что речь должна идти не об одной, но о двух начальных культурах железа, в каком-то смысле противостоящих друг другу.
Для предпотопных потомков Сифа (будем условно называть их протоадыгами, в знак того, что в этой ветви адамитов сохранялся культ праотца АДЫ) железо было прежде всего великой святыней. Его связь с небом объяснялась тем, что первые металлы, с которыми человек имел дело, были самородное золото и метеоритное железо (абх. “пули АФЫ”), причем железо в древности ценилось неизмеримо больше. Вероятно, послепотопные сыны ИАФЕТА, оставаясь жить на земле предков, сохранили традиции сифитов-протоадыгов: поэтому они и стали известны грекам как первые металлурги: ХАБИЛЫ. Это название может происходить как от каинитского ТУВАЛ (ХУБАЛ), так и от АВЕЛЬ (ХЭБЭЛ), почитаемого яфетидами, а производимое ими железо – АДАМАС. Сохранившийся до нашего времени абхазский кузнечный культ рассматривает священные предметы из железа как проявления АНЫХИ – Божественной Энергии, Божественного Присутствия на земле.
Отношение каинитов к металлу было принципиально другим: эти достижения вызывали не священное благоговение перед Всевышним, но чувство гордости своим всемогуществом. В абхазском эпосе влияние каинитов проявляется в образе гордеца АБРСКИЛА, который ради богатырского тщеславия извлекает молнию, рассекая саблей облака – он хотел уподобиться этим Всевышнему. Но тот же Абрскил, защищая родную землю – истребляет рыжеволосых (дурная примета у абхазов), сероглазых, которые могут сглазить, напустить порчу – в этом можно видеть отголосок предания о борьбе с каинитами, физически слабыми, но обладавшими магическими способностями. Абх. АКАН: веснушки – перекликается с именем КАИН (рыжеволосые, как правило, имеют много веснушек), сюда же, как мы уже указывали, вероятно, восходит название племени АЦАН – карликов, колдунов, и, в некоторых вариантах предания, кузнецов. Всевышний АНЦЪА запретил АБРСКИЛУ уничтожать рыжеволосых: замечательное совпадение с Быт. 4:15 – “и сделал Господь Каину знак, чтобы не убил его всякий, кто встретит его”. В связи с этим, возможно, появилось древнее абх. выражение КАН БЗИОУП (хороший КАН): сохранить вид, сохранить моложавость. Другой отголосок предания о табуирующем знаке, охранявшем Каина – древнегрузинское представление о НАЦИЛИАНИ: избранных людях, наделенных священными божественными знаками. Знаки обычно находились в скрытом месте – под лопатками или на бедрах; культ НАЦИЛИАНИ нашел отражение в приобщении детей (а также особо – царей и князей) к астральным божествам. Варианты мифа сообщают, что знак был как-то связан с огнем – или он был светящимся, или изображал свечу, солнце и т.п. На Ближнем Востоке сохранилось также предание о способе закалки ДАМАССКОЙ (вероятно, от АДАМАС) стали – в крови или моче рыжего мальчика – параллель с абхазским мифом о “рыжеволосых”.
20. Образ Прометея.
Духовная борьба древних людей: за или против каинитской идеологии отразилась в образе Прометея – похитителя небесного огня. Видимо, здесь речь шла не об огне племенного костра или домашнего очага, известном с раннего палеолита, но именно о священном или магическом кузнечном огне для обработки и выплавки металлов. Армянская мифология различает священный, небесный огонь от молнии – и огонь ХУР: низменный, даже греховный, полученный путем высекания из кремня. Само происхождение образа Прометея остается неясным: в этом образе соединены черты нартского героя САСРЫКВЫ, отнимающего огонь у похитителя великана, и абхазского АБРСКИЛА, который прикован к скале в наказание за свое богоборчество. Образ ПРОМЕТЕЯ становится своего рода апофеозом каинитской идеологии – вероятно, каинитскими жрецами этот образ и был создан. Самый древний вариант мифа о Прометее, видимо, надо искать в чечено-ингушском варианте нартского эпоса: герой ПХАРМАТ (чеч.- инг. ПХЬЯР: кузнец) на богатырском коне достигает вершины г. Казбек и похищает головешку из очага СЕЛЫ, бога грозы и молний. Прикованный за это к г. Казбек, ПХАРМАТ страдает не только от ИДЫ, царицы птиц, но и от холода вечных снегов и льдов, собранных СЕЛОЙ со всех горных вершин и ущелий. Здесь можно видеть также отголосок (а, может быть, и первоисточник) иранского мифа о вечной борьбе огня со льдом. Грузинский аналог ПХАРМАТА-АМИРАНИ (АМРАН), восходящий к сванскому (или к лакскому, где появляется имя Амир) эпосу, похищает у бога – громовержца небесную деву КАМАР, олицетворяющую небесный огонь.
В адыгском варианте патриарх (тхамада) нартов НАСРЕН-ЖАЧЕ, напротив, борется с похитителем огня у нартов – богом зла ПАКО. Правда, образ двоится: герой пытается незаконно проникнуть в тайны верховного бога ТХА – в некоторых версиях его приковал к горе сам ТХА, в других – ПАКО. Освободил патриарха и вернул похищенный огонь нарт БАТРАДЗ.
Греческий ПРОМЕТЕЙ – хтоничесикй, доахейский бог, сын титана ИАПЕТА. Греки, с глубокой древности связанные с Кавказом, видимо, заимствовали миф в его вайнахском варианте, заменив непонятное ПХАРМАТ на греч. ПРОМЕТЕЙ (promhqeuV ): мыслящий прежде, предвидящий. Именно греки сделали этот миф, как, в прочем, и многое другое, достоянием мировой культуры. Глубокий знаток древних легенд Эсхил в своей трагедии “Прометей” вкладывает в уста героя слова:
Я всесожженьям смертных научил
И знаменьям глубоким, сокровенным ,
Являемым в пылающем огне.
Прометей находится в сложных отношениях с ГЕФЕСТОМ (HjaistoV ), богом огня и кузнечного дела. Гефест хром на обе ноги, безобразен, но в жены себе взял богиню любви Афродиту. Для колхидского (!) царя он вырыл четыре волшебных источника, текущих из под виноградной лозы: воды, молока, масла и вина. Он кует оружие и щит герою Ахиллу, делает медных быков для царя ЭЙЕТА (!). Вергилий описывает подземную кузницу Гефеста грандиозных размеров, где куются молнии Зевса. Против своей воли, по приказу Зевса, Гефест приковал Прометея к горам Кавказа. Отмечается, что культ Прометея более древний, чем культ Гефеста. Поскольку в связи с Гефестом постоянно упоминается Колхида, а римские легенды называют его ВУЛКАНОМ, это дает основания отождествить его с библейским ТУВАЛ-КАИНОМ.
Согласно Эсхилу, Прометей увидел, что человек по сравнению с животными “беспомощен, наг, не обут, без ложа и без оружия”; чтобы помочь ему, он крадет искусство огня у олимпийского кузнеца ГЕФЕСТА, искусство шитья одежд – у Афины. Прометей наделил разумом слепых, жалких людей, живших как муравьи в пещерах, научил их строить дома, корабли, шить одежду, считать, читать и писать, различать времена года и т.д.
Во всем этом можно усмотреть самое древнее проявление духа самозванства, присвоения себе чужих достижений: вся монотеистическая традиция утверждает, что подобным учителем человечества был патриарх ЕНОХ. Следы этого предания сохранились и у Эсхила: единственное, чего не смог Прометей – это научить людей правилам совместной жизни; стыд и правду вложил в людей не он, а ГЕРМЕС, которого древняя традиция отождествляет с ЕНОХОМ. Но каинитские обвинения в адрес Творца, перенесенные, правда, на Зевса, продолжаются: Бог, якобы, не захотел заниматься исправлением и совершенствованием людей, а решил уничтожить их потопом. Восстановление нового человеческого рода приписывается тому же Прометею, а не патриарху НОЮ: якобы, именно сын Прометея ДЕВКАЛИОН, спасшийся от потопа, создает людей бросая за спину камни. Достойно внимания это упоминание о “камнях”: намек на адамитское “таинство камня”, таинство инициации, сотворения человека из преадамитов. Каиниты, как потомки Адама, должны были владеть этим таинством, но, потеряв Божественное благословение, превратили его в магический обряд, связанный, скорее всего, с огнем и кузнечным делом. Каинитские жрецы (кто-то из них тоже, вероятно, спасся от потопа) “создавали” людей, частично обладавших адамитской творческой силой, но проникнутых атеистическим, богоборческим духом. Несомненно, что этот дух имеет значительное влияние в современной цивилизации, одновременно творческой и атеистической по существу. Известен язвительный ответ математика и астронома Лапласа на вопрос Наполеона, верит ли он в Бога: “Сир, я в этой гипотезе не нуждался”. На вопросе о природе атеизма стоит остановиться подробней.