Тайное становится явным
Шрифт:
В число подозреваемых «счастливчиков» попал и некто Агамян — руководитель отдела выездных проверок инспекции ФНС. Человек на вид порядочный, тихий и прилежный. Делами ворочал на миллионы. Пару месяцев налоговый инспектор находился в скрытой разработке отдела экономической безопасности и противодействия коррупции, но потом пришло распоряжение сверху: дело не заводить. «Богам» виднее. Агамяна подозревали в получении трех миллионов взятки от предпринимателя — за снижение выявленной суммы неуплаченных им налогов. А также вымогал — и своего добился — четыре миллиона у руководителя одной из управляющих компаний за уменьшение суммы штрафа, насчитанного при проведении налоговой проверки. И это только за последние два месяца. Явно «пациент», нуждающийся в лечении. Денег у налоговика было море, но жил он скромно, богатством не кичился. Позавчера, в выходной, один на джипе отправился на рыбалку за Инской разъезд, в одно из привлекательных
«Мстители» пропали — были и вдруг исчезли. Неделин кипел от ярости. Он взял себя в руки, отправил проштрафившегося «полевого агента» выяснять обстоятельства. Парень был въедливый, запугал «корками» работников АЗС, персонал кафе. И все вдруг стали такими наблюдательными! На заправку Агамян въехал один, но работающая там «королева бензоколонки» подметила, что у обочины дороги встала запачканная «Хонда», а когда джип Агамяна вновь возник на трассе, «Хонда» подалась за ним. Но когда объект остановился у кафе, хвоста уже не было. Мужчина сидел за столиком, пил кофе, смотрел на часы и раздраженно фыркал — официантка убеждена, что никто за ним не следил. От заправки до кафе восемь верст, четверть часа езды по щебенке, петляющей между перелесками. Хронология восстанавливалась почти без погрешности. На АЗС он въехал в три с копейками, припарковался у «Старой кумушки» примерно в три двадцать. От 15.09 до 15.13 Игорь Валентинович обзванивал своих офицеров, лаконично освещая ситуацию и отдавая распоряжения. Все примчались в заданный квадрат в одно время, плюс-минус, — выходной день, пробок не было… Впоследствии он сделал полный расклад, все подсчитал… и сделалось нехорошо.
Получалось, что, выбегая из дома или уже в машине, кто-то из его ребят мог связаться с «мстителями», пасущими Агамяна, предупредить об опасности. Те свернули в ближайший перелесок — и даже агент, пыхтящий в отдалении, это событие проворонил! Он не верил, перепроверял информацию, но все сходилось. Если совпадение, почему такое кричащее?! Ведь не было у «мстителей» объективных предпосылок сворачивать акцию — о наличии агента они не знали!
Неделин сидел, словно окаменевший, украдкой разглядывал своих офицеров, собравшихся в кабинете. И кожей чувствовал: витают выразительные флюиды, насторожился один из присутствующих, чует опасность. А что ему оставалось? Понимал, что подкладывает себе бомбу, но решали минуты, он не мог допустить провала своих подельников. Их провал — его собственный провал. Пришлось рискнуть. А может, ошибается Игорь Валентинович, чрезмерную подозрительность с годами выработал? Проверять всю компанию на детекторе лжи? Смешно. Поймает «крота» (и то сомнительно), но не поймает «мстителей». Собрать телефоны, отдать специалистам? Еще глупее. «Крот» не дурак — знает, как звонить, когда и откуда. Парни информированы, имеют доступ к закрытым источникам, способны собрать необходимую информацию для последующей передачи «мстителям». Даже молодым не проблема — и у них имеются свои источники, эти парни далеко пойдут, если вовремя не остановить. Но зачем?! Из каких высоких соображений он это делает?!
Подчиненные чувствовали, что начальство не в духе, предусмотрительно помалкивали. Только Шура Бродский, самый молодой и перспективный, пробормотал еле слышно:
— Местами что-то мрачновато… —
Мартынов Алексей Дмитриевич, человек, которому Неделин доверял больше других, перелистывал блокнот с записями. Было видно, как подрагивают пальцы и выступает сиреневая «возрастная» жилка под левой скулой. Вадик Рехтин в очередной раз протирал очки. Физиономия у сотрудника была непроницаемая, камню подобна, но волновался этот «ботаник», еще как волновался. Многие не знают, что, когда они снимают очки, их подслеповатые физиономии становятся беззащитными и на них сразу рисуются чувства…
— Что-то не в порядке, Игорь Валентинович? — пробормотал, поднимая голову, Олег Вестовой. Этот красавчик отлично знал, какую мину нужно склеить в данный момент — сосредоточенную, немного виноватую, не совсем тупую (но не умнее, чем у начальства).
— Все не в порядке, парни… — выдохнул Неделин. Не время еще кичиться своей осведомленностью. Пусть «крот» насторожится, но не уверен, надеется, что пронесет, поэтому остальных будоражить пока не стоит. — Мы топчемся на месте уже вторую неделю, товарищи офицеры, бандиты работают по заранее расписанным сценариям…
— Согласен, Игорь Валентинович, попытка притвориться клиентом агентства провалилась с треском, — негромко вымолвил Рехтин. — Не успели подготовиться, не учли, что преступники, как и мы, пользуются достижениями технического прогресса…
— И в итоге плавно подвели их к мысли, что мы способны их укатать, — криво ухмыльнулся Мартынов. — То есть заставили действовать еще осторожнее.
— А вот с Агамяном мы что-то не поняли, — вступил в беседу Вестовой. — Куда пропали эти двое? Мы обыскали все лесочки, нашли проселок, куда съехала их машина, судя по всему, «Корона» девяностых годов, а потом следы потерялись — там такая каша с этими следами…
— С этим все понятно, — самоуверенно заявил Шура Бродский. — Пусть тот парень не свистит, что «мстители» его не видели — мол, ехал на большой дистанции. Возможно, он и контролировал сигнал от машины Агамяна, но заметить его могли. Наверняка вырвался вперед, засветился, а теперь боится признаться. Вычислить его могли еще на берегу, в обществе рыбаков, а потом, когда он подался за этой компанией, — окончательно все поняли…
— Так-то это так, — рассудительно вымолвил Вадик Рехтин, почесав пальцем затылок. Такое ощущение, что он беседовал сам с собой. — Но не могу понять, Игорь Валентинович, почему они не смотались раньше, зачем вели Агамяна почти до Плотниково? Ведь это ничем не обоснованный риск…
Он набрался смелости, поднял голову и глянул в пристальные очи подполковника Неделина. Впрочем, смелости хватило ненадолго, сотрудник смутился и уткнулся взглядом в стол. Собрался протереть очки, вспомнил, что протирал минуту назад, смутился еще больше.
Вновь зависло тягостное молчание. «Ты уже в курсе, голубчик, что одного из вас я подозреваю, — удрученно думал Неделин. — Выискиваешь линию поведения в новых условиях? Понимаешь, что халва кончается?»
И все же не мог он поверить, что сообщник — здесь и сейчас. Странное совпадение. Как могли эти умники просчитать, что именно его группе поручат дело? Не нужно об этом думать. С текущего дня их следует отсекать от активной фазы расследования, поговорить с генералом, пусть за парнями понаблюдают, пусть фиксируют их телефонные переговоры, выявляют круг общения. А к делу привлекать сотрудников параллельных отделов — форсировать это чертово дело, ведь «мстители» не сидят без работы!
— Ну, поехали, Евгеньич, за успешную охоту и прочие успехи, — коренастый, крепко сбитый мужик в защитной штормовке разлил по разовым стаканчикам мутное пойло из обтянутой сеткой бутыли, сунул стакан партнеру, а бутыль пристроил обратно на капот «Террано».
— Ох, Назарыч, слаб ты перед огненной водой, — шутливо попрекнул партнер, но взял стакан. Он был повыше, представительнее и даже побрился перед выездом на природу. Одет был в бушлат полицейского без знаков отличия, такие же плотные брюки, высокие яловые сапоги. Синхронно махнули по стакану. Назарыч крякнул, занюхал рукавом, шумно и с удовольствием выдохнул и хохотнул:
— Что, Евгеньич, кровавые девочки в глазах?
— Ну и гадость ты пьешь, Назарыч… — прохрипел второй, хватаясь за горло, но быстро справился, развел глаза, сбежавшиеся в кучку.
— Ничего и не гадость, — обиженно пророкотал Назарыч. — Не достали тебя еще, Евгеньич, твои изысканные коньяки, «лучшие» сорта виски и всякая хренотень, что вы там у себя в кабинетах глушите? Вот оно, родное, исконное и сермяжное, — он постучал мясистым пальцем по бутылке. — Не поверишь, родственница в деревне гонит — как однажды пробу снял, так слезть не могу. Пятьдесят два градуса, двенадцать трав в составе, лучше всякой микстуры. Для текущих, гм, климатических условий — самый бальзам. Ну, давай по второй, раз уж начали, — он твердой рукой плеснул в стаканы. — Поднимай посуду, Евгеньич, хуже не будет.