Тайное становится явным
Шрифт:
Радужные черти плясали в глазах офицера госбезопасности. От злости он чуть не выстрелил в темноту, но удержался — даже если промажет, придется разгребать последствия, а он сегодня никакой. И с чего он взял, что этот скользкий тип хотел его убить? Уж убил бы, если хотел… Неделин побрел, прихрамывая, держась за живот, через подстанцию и детскую площадку к своему дому. Как упоительны в России вечера — под боком центральный проспект, запруженный машинами и пешеходами, а рядом во дворе — ни одной души, не считая каких-то теплокровных на лоджии, под хохот и матерки распивающих прославленный русский коктейль из воды и спирта…
Супруга сразу почувствовала недоброе, забеспокоилась. Ему пришлось бодриться, что-то бормотать про рези в животе, мол, возможно, съел в столовой что-то ядовитое. Она испуганно смотрела ему в глаза, читала его насквозь, впрочем, когда он выбрался из душа, то стал спокоен, как удав, улыбался, и ничто не говорило о недавнем «кризисе». За ужином он вел себя достойно. Уверил, что помоет посуду, а она может смело идти в душ. Когда закрылась дверь в ванную и зашумела вода, он украдкой извлек из навесного шкафа початую бутылочку армянского «Праздничного», принял маленькую и задумался. Времени на раздумья было достаточно — ежевечерние омовения Лидия Александровна совершала обстоятельно, тщательно смывая с себя грязь ушедшего дня.
Но раскинуть мозгами не дали. В прихожей тренькнул звонок, и сердце тревожно сжалось. Малодушием Игорь Валентинович не отличался, на цыпочках проследовал в прихожую мимо ванной, извлек пистолет из плаща на вешалке, приник к двери. Потом опасливо глянул в глазок. Сердце застучало. Явились, стало быть, не запылились… Поколебавшись, подполковник приоткрыл дверь, отступил в глубину прихожей, и Шура Бродский, мокрый, как цуцик, бледный, как покойник, изумленный, как будто повстречался с марсианином, вошел в квартиру, не сводя глаз с выставленного Неделиным пистолета. Он смотрел в отверстие ствола, как крыса на дудочку Крысолова, и покорно двигался за ним. Вошел, машинально прикрыл дверь.
— Вы же не выстрелите, Игорь Валентинович? — на всякий случай поинтересовался Шура.
— Постараюсь, — пробормотал Неделин. — Получается, что ты явился, да?
— Ага, — машинально кивнул Бродский. Но тут взволнованное лицо молодого сотрудника переменилось. — О, черт… — он густо покраснел, — вы о чем сейчас подумали, Игорь Валентинович? Это не то, я не за этим, я не тот… Я просто поговорить хотел, а по телефону как-то стремно. Может, я не вовремя, у вас тут супруга, все такое?..
— Не вовремя, Шура, только туалетная бумага в сортире заканчивается, — пробормотал Неделин. — А ты, дорогой мой, ну, прямо дар божий… Бутсы сними, нечего тут полы пачкать, и на кухню — да на цыпочках, понял? И шепотом говори, шепотом.
Он пятился задом на кухню, а Шура, крадучись, с выпуклыми глазами, следовал за ним, шарахнулся от ванной, где за дверью усилился напор и зашуршала шторка.
— Садись, — кивнул он на табурет, а сам отошел к окну, выбирая безопасную дистанцию.
— Ну и обстановочка у вас, Игорь Валентинович…
— Нормальная обстановка, — возразил Неделин. — Ты уж извини, что я тут с пистолетом…
— Да что вы, все в порядке. — Бродский бледно улыбнулся. — Подумаешь, пистолет в морду смотрит…
— Ты как сюда поднялся?
— Ногами… — Шура сглотнул. — Там у вас какой-то Герасим Му-Му на прогулку выводил, ну, я и просочился…
— Следил за мной? — он пристально всматривался в глаза подчиненного. Но роль свою Бродский разыгрывал убедительно. И никакого длинного плаща на нем не было — короткая куртка, плохо впитывающая влагу. Тот обиделся.
— Зачем мне следить за вами, Игорь Валентинович? Просто пришел. Много думал. Вроде шел домой, а пришел… к вам. Вы же не уволите меня за то, что я знаю ваш адрес?
— Ты уверен, что не хочешь в чем-то признаться?
— Да прекращайте, Игорь Валентинович! — вспыхнул подчиненный. — Это не я работаю против вас, я вам верен до кончика хвоста. Просто соображениями хочу поделиться.
— Делись.
— Послушайте, Игорь Валентинович, — Шура подался вперед, — а с чего вы решили, что сообщник преступников… один?
— А сколько, Шура? — нахмурился Неделин. — Все четверо?
— Почему четверо? Двое… Нет, я серьезно… — Шура волновался, проглатывал слова. — Я не стукач, но… в общем, в создавшейся ситуации намерен вам стукнуть со всей ответственностью. У Вестового и Мартынова некие общие дела, и они их усиленно скрывают. Я давно это заметил. Как-то переглядываются, шепчутся. Однажды разговаривали и курили, я подошел, так они быстренько тему сменили. А дня четыре назад, когда мы в восемь вечера с работы ушли, я уже сидел в своей машине, думал о своем… ну, как нам этого гада половчее изловить… Вестовой мимо меня прошел, не заметил. Что-то торкнуло меня, отправился за ним. А он за углом поозирался да юркнул в машину Мартынова, дал по газам. Я бегом обратно, в машину прыгаю. В общем, догнал их на светофоре. Так и тянулся хвостиком. Они свернули недалеко от стройки планетария, вышли, прошли через пустырь, собрались в подвал спуститься. Да глазастые оказались! Я вроде подъехал тихо, встал в стороне с погашенными фарами, и все равно насторожила их моя машина. Спугнул, в общем. Запрыгнули обратно в тачку, и в темноту — только след простыл… Я побродил по округе, подергался в закрытую дверь. Ну, в общем, как-то так. Они не поняли, что это был я, а то догадался бы на следующий день по их поведению. Нашел этот объект в «ДубльГИСе»: улица Николаева, 129, бывший склад завода механических конструкций. И чего там у них — штаб-квартира? Поработать бы с этим адресочком, Игорь Валентинович?
— Это все? — спросил Неделин.
— Пока все, — кивнул Шура. — Если объяснение у вас имеется, то, значит, я в чем-то не прав.
— Хорошо, спасибо, проваливай…
Он запер дверь после ухода сотрудника, облегченно перевел дыхание, спрятал браунинг. Когда супруга, вволю напарившись, закутанная в халат, выбралась из ванной, он сидел на табурете посреди кухни и смотрел на нее честными глазами.
— Тут что-то не то, — настороженно поводила носом Лидия Александровна. — Мне кажется или в нашем доме пахнет посторонним духом?
— Я его вызывал, — пробормотал Неделин. — Духа в смысле…
— На пять минут отлучиться нельзя! — всплеснула руками Лидия Александровна. — Медиум ты мой.
— Не на пять, а на тридцать. — Игорь Валентинович невесело рассмеялся, обнимая супругу за упругие бедра.
Но назойливое чувство подсказывало, что этим вечер не кончится. «Крот» с раскаянием не придет, но волна, которую он запустил, повлечет вибрации. Игорь Валентинович бездумно таращился в вечерние новости, где снова бросался глубокомысленными фразами национальный лидер, хронический президент, надежда и опора трудового народа, теряющий, к сожалению, поддержку среднего класса. Тут ожил мобильник.
— Извиняюсь за поздний звонок, Игорь Валентинович… — споткнувшись, сказал Вестовой.
— Он не поздний, — поощрил подчиненного Неделин.
— Все равно извиняюсь. О нет, не подумайте, будто я соучастник преступления и хочу вам в чем-то покаяться. Это я так, со своевременным сигнальчиком…
И ведь тоже не стукач, но что еще делать в создавшейся ситуации? Выяснилось, что Вестового беспокоил Вадик Рехтин. Тихий, бесконфликтный, себе на уме и, безусловно, дьявольски хитрый и изворотливый. Намеренно за Вадиком он не следил, но имеет информацию, что совсем недавно, буквально два дня назад, Вадик перекладывал со счета на счет в одном из популярных городских банков крупную сумму денег. Конечный счет, на который поступили финансовые средства, принадлежал Вадику. Координаты человека или организации, переведшей деньги, выяснить не удалось. Рехтин шифруется. Речь идет почти о ста тысячах долларов! И это при зарплате офицера оперативно-разыскного отдела в тридцать восемь тысяч «деревянных»? Как-то это странно, если не сказать больше…