Тайное учение даосских воинов
Шрифт:
Ходили легенды о его необычайной физической силе, о том, что ударом руки он срубает деревья и демонстрирует прочие чудеса.
Организовав в Симферополе группу из учеников и преподавателей мединститута, где он учился, Мишель обеспечил себе спокойную беззаботную жизнь. Увлекающиеся рукопашным боем сокурсники писали за него конспекты и делали контрольные работы, а преподаватели, в большинстве своем тоже тренирующиеся у него, не спрашивая, ставили ему зачеты и отличные отметки на экзаменах.
Интересно, что, использовав преподавателя до конца и выяснив, что тот ему больше не понадобится, Эльюнси избавлялся от него достаточно оригинальным способом: каждое занятие он, словно бы случайно, наносил ему сильный удар в пах, потом извинялся, участливо справлялся о самочувствии и поступал так до тех пор, пока преподаватель сам не переставал ходить на тренировки.
Помимо группы в мединституте у Мишеля была другая группа, не общающаяся с первой и набранная из уличной шпаны. Эта группа помогала Эльюнси в некоторых не совсем законных делах вроде выбивания долгов, но, в основном, занималась фарцовкой и перепродажей товаров, которые Эльюнси получал или привозил из-за границы.
Эльюнси не терпел конкуренции со стороны других преподавателей боевых искусств, особенно русских, и, услышав о каком-либо новом лидере, отправлялся к нему и в спарринге доказывал свое превосходство.
Однажды, как мне рассказали, он услышал легенду о Саше-китайце (мы были знакомы, но он не знал, что это легенда обо мне) и его подземном городе в Новоромановке. Эльюнси надел свои широкие черные штаны, сшитые так, чтобы не мешали наносить удары ногами, и несколько дней бродил по Новоромановке, пытаясь отыскать следы подземного города и нового неизвестного конкурента.
Сильный дух соперничества и желание доказать свое превосходство были свойственны практически всем, кто в те годы практиковал или изучал боевые искусства. Мои знакомые, с которыми я тренировался на лестничной площадке, придумали для себя довольно неприглядную форму игры-тренировки, которая доставляла им большое удовольствие. Они начали отрабатывать приемы и методы психологического давления на совершенно посторонних людях. Желание прочувствовать удар на ком-то в полную силу иногда приобретало маниакальную форму, и они просто избивали людей на улицах без всякого на то повода.
Игра, о которой я упомянул, заключалась в том, чтобы один человек смог психологически подчинить себе и унизить группу людей, подавив в них желание сопротивляться.
Выглядело это примерно так: выбиралась компания гуляющих по городу молодых людей, которые в обычной ситуации не упустили бы возможности подраться. Тот, кто вел игру, оставлял часы и все, что могло бы сломаться во время драки, своим товарищам и, подойдя к группе молодежи, завязывал конфликт, сильно толкнув кого-то плечом, наступив на ногу или просто не уступив дороги. Когда противники заводились настолько, чтобы вступить в драку, он демонстрировал свое преимущество серией быстрых ударов без касания, остановленной у горла ногой и т. д., давая понять, что с ним связываться слишком опасно. Продемонстрировав свое превосходство и агрессивность, он намеренно оскорблял и унижал их, не позволяя с честью выйти из ситуации, и одновременно запугивал до такой степени, что они даже группой не решались напасть на него.
Другой формой тренировок стали драки, провоцируемые на танцплощадках, причем к этим дракам тщательно готовились, закладывая иглы в отвороты одежды, чтобы затруднить захваты, накладывая щитки на голени, предплечья и пах. Но этим занимались в основном школьники старших классов.
Естественно, что волна увлечения боевыми искусствами, мистикой и эзотерическими учениями вызывала пристальное внимание со стороны органов госбезопасности. Если учесть мою довольно широкую известность, не удивительно, что КГБ заинтересовался мной. Выяснив, что я не занимаюсь никакой противозаконной деятельностью, один из работников Комитета предложил мне преподавать рукопашный бой сотрудникам КГБ и впоследствии сотрудничать с органами госбезопасности еще более тесно. Большую роль в этом сыграли и хорошие рекомендации, данные моим первым тренером по самбо.
Воспитанный в семье ярых коммунистов, я с детства считал своим идеалом Дзержинского и мечтал стать, подобно Абелю, знаменитым советским разведчиком. Поэтому, не оформляя мое сотрудничество с Комитетом официально, я дал согласие работать. Вскоре я получил первое в республике удостоверение инструктора по каратэ и рукопашному бою, и, если бы не встреча с Учителем, моя жизнь потекла бы по совершенно другому руслу. В настоящее время я, возможно, был бы отставным офицером Комитета Госбезопасности или сотрудником ФСБ.
Глава 2
Встреча с Учителем
Возвращаясь из института, я решил немного прогуляться и, свернув на улицу Пушкина – наш Симферопольский пешеходный «Бродвей», направился к центру города.
У перекрестка, неподалеку от кинотеатра Шевченко, находилась аптека. Стены ее были отделаны когда-то черным мрамором, и все называли ее «черная аптека», хотя мрамора уже давно не было, а от его былого великолепия остались только воспоминания.
Я вошел в «черную аптеку», купил витамины для своего приятеля, поболтал со знакомой продавщицей и, выглянув в окно, заметил компанию из трех человек, беседующих около закусочной.
Присмотревшись, я узнал двоих – это были мои старые приятели Осин и Рогов. Третьего человека я видел в первый раз. Решив поздороваться с друзьями, я вышел из аптеки и окликнул их. Вся компания повернулась ко мне, и тут я впервые внимательно посмотрел на спутника моих приятелей.
Он был среднего роста, в мешковатом потертом костюме, засаленном и лоснящемся на локтях, и в черной полосатой рубашке с расстегнутым воротом. Рубашка была явно не первой свежести. Одет он был довольно легко, учитывая, что близился конец октября, и многие симферопольцы уже надевали плащи и куртки.
Я подумал, что этот человек напоминает председателя колхоза, возвращающегося с уборки урожая. По его лицу восточного типа трудно было определить возраст или национальность, но про себя я решил, что это кореец – в Крыму существовала большая корейская община.
Осин и Рогов явно обрадовались моему появлению. Рогов бросился ко мне, произнося обычные слова приветствия, и вдруг без всякого перехода спросил, не мог бы я помочь их товарищу. Я немного удивился и поинтересовался, что от меня требуется.