Тайной владеет пеон

Михайлов Рафаэль Михайлович

Продавщица сиропов в красно-синем уипиле — че­тырехугольной блузе, расшитой силуэтами индейцев-охотников — остановила свою тележку и в восторге при­жала руку к ожерелью из монет и кружочков красного стекла.

А обутых вовсе мало. Но зато у Гватемалы Щедрое сердце.

Хороший ясный день: солнце брызжет щедро, горы розовые, дома ослепительно

белые, люди сверкают брон­зовыми лицами... Росита отпирает тяжелый замок — хозяин ей доверяет. Сейчас сбегутся за товаром цветоч­ницы с лотками и корзинами. Будет много смешков и забавных историй, — девушки здорово вчера набегались. Вот и они...

Росита точным беглым взглядом определяет, что к одной корзине подходят букеты, к иной — небрежно рассыпанные цветы. В томпиатес — мягкую, круглую корзину, сплетенную из пальмовых листьев — отлично улягутся пушистые орхидеи. Грубоватая сеткообразная аийяте из волокон агавы как нельзя лучше оттенит нежность сиреневых и белых лилий. Плоская соломен­ная моралес как будто нарочно создана для розовых и красных букетов роз.

— Сеньорита чудесно подбирает букеты. Не обслу­жит ли она и меня?

Резкий голос. Сухое, отточенное лицо. Цепкий и не­много тяжеловатый взгляд. Одет в форму полковника.

Все это Росита успевает подметить за секунду. Стано­вится почему-то тревожно. Зачем он так странно смот­рит? Ерунда. Мало ли кто как смотрит. Зачем он при­шел в такую рань?

— Сеньор полковник извинит меня, — щебечет де­вочка. — Я быстро-быстро отпущу этих крикуний и сде­лаю все, что смогу, для сеньора полковника.

Аугусто Чако молча кивает. Он не спускает с Роситы взгляда. Он не случайно сюда зашел. Ему надоело получать плевки от цветочниц, чистильщиков сапог, студентов, а в шерлокохолмсовские способности Бера Линареса он не очень верит. Он не забыл, как черно­кудрые девчонки, обегав Пласа де Торо, рассовали зри­телям карточки сестры милосердия... Все они черно­кудрые, с лживыми, смеющимися глазами. Возможно, от этой цветочницы цепочка потянется и к другим.

— Сеньор полковник, я свободна. Какие цветы пред­почитает ваша дама?

Чако смотрит еще мгновение и решает, что именно она бегала по главной ложе. Что ж, он не спугнет дев­чонку. Но он приставит к ней своего человека. Через день-другой он будет энать, кто посылает в него ядо­витые стрелы.

— Пришлите мне букет алых роз, сеньорита, на третью авениду, одиннадцать. Самый большой букет.

— Сеньор позволит приложить одну белую орхи­дею?

Чако поморщился:

— Ни в коем случае. Я не люблю орхидей.

Он быстро вышел. Он очень напугал Роситу. Правда, все объяснялось... Только как он мог отказаться от ор­хидеи? От любимого цветка гватемальцев!

Через полчаса пришел недовольный хозяин и привел с собой низкорослого веснушчатого человека.

— Покажи ему, как составляются букеты, — прика­зал он Росите. — Наш новый продавец. Прислан фир­мой.

Росита объясняла легко, просто, а новый продавец оказался смышленым и ловким.

— Среди цветочниц редко встречаются кавалеры, — решилась пошутить Росита.

Он бросил на нее бесцветный равнодушный взгляд:

— Я работаю с девяти лет. Наследства мне родите­ли

не оставили.

Через полчаса хозяин вызвал Роситу в конторку.

— Он мне не нравится, — шепотом сказал хозяин о новичке. — Полиция дала о нем фирме отличный отзыв.

Хозяин неожиданно выкатился из-за стола и распах­нул дверь. Мелькнула тень и скрылась.

В полдень Росита решила сбегать в табачную лав­ку — сегодня был ее черед получать «радиосводку» от Наранхо. Выйдя из магазина, услышала за спиной шаги и увидела нового продавца.

— Вы не покажете, где обычно обедаете, сеньори­та? — пробормотал он. — Я новый человек в этом рай­оне.

Она поняла, что легко от него не избавиться.

— Пойдемте.

Шагали молча. Воздух был горячий и пыльный. В разгар засушливого периода в столице тяжело ды­шится. Но Росите казалось, что сегодня воздух осо­бенно раскален. Завидев первое попавшееся кафе, она завела в него назойливого спутника, и оба уселись за свободный столик. Росита вытащила гребешок из кар­мана и небрежно сказала:

— Закажите мне фасолевый суп, сеньор, и глазунью «ранчо». Я приведу в порядок прическу.

Она зашла за портьеру, тяжело дыша, прислонилась к зеркалу. Дева Мария, и откуда он взялся? Осмотре­лась и тихо скользнула вдоль портьеры к служебному выходу. Как вихрь, проскочила конторку, патио с неиз­менной пальмой и выглянула на улицу: продавец стоял в дверях кафе и смотрел в ее сторону. Обожгла холод­ная мысль: его прислал утренний полковник. Другого объяснения Росита не нашла.

Она вдруг стала спокойнее, — отгадка убила дрожь. Дядя Карлос говорит: когда не знаешь врага, — страшно, когда знаешь, — легко. Ну что ж, сеньор шпик, мы сейчас увидим, у кого лучше работают голова и ноги. Росита вернулась в патио и через окно поманила официантку. Они о чем-то пошептались, и девушка быстро и молча уступила ей наколку и передник. Ро­сита попросила и помаду. Сейчас уже в ней трудно бы­ло узнать слегка растрепанную цветочницу, которая только что входила в кафе с рыжеватым продавцом.

Росита прошла в зал и остановилась у двери. Прода­вец быстро заглянул в кафе, скользнул по Росите от­сутствующим взглядом, подбежал к портьере и отдер­нул ее.

— Это запрещено, сеньор! — воскликнула офици­антка, отдавшая Росите свою форму.

Он грубо оттолкнул ее, но Росита уже успела выйти на улицу, завернула за угол и села в первое подъехав­шее такси. Через минуту она была у дона Гарсиа, сооб­щила, что за нею слежка и возвращаться в магазин не может.

— Возьми деньги и поезжай к парку Аврора, — по­советовал бармен. — К тебе подойдут через час. У па­вильона с попугаями. На чем ты попалась?

Росита описала приход полковника. Расспросив о его внешности и узнав, что он отказался от орхидеи, бармен хмыкнул и подтолкнул Роситу к выходу.

Шофер видел в зеркальце, как его пассажирка сни­мает с себя наколку, передник и старательно связывает их в узелок, потом стирает помаду с губ, щек, оттирает вымазанные сажей брови.

— Так вы красивее, сеньорита, — подшучивает он.

Росита забылась, — она не одна.

— Остановите машину, мы приехали, — обрывает она шофера.

— Я не думал вас обидеть, сеньорита.