Тайны дома Романовых

Балязин Вольдемар Николаевич

Возвратившись с прогулки, Александр составил акт о состоявшемся бракосочетании, подтвержденный подписями Адлерберга, Баранова, Рылеева и его собственной, и вслед за тем написал указ Сенату: «Вторично вступив в законный брак с княжной Екатериной Михайловной Долгоруковой, мы приказываем присвоить ей имя княгини Юрьевской с титулом „Светлейшей“. Мы приказываем присвоить то же имя с тем же титулом нашим детям: сыну нашему Георгию, дочерям Ольге и Екатерине, а также тем, которые могут родиться впоследствии, мы жалуем их всеми правами, принадлежащими законным детям сообразно статье 14 Основных законов империи и статье 147 Учреждения императорской фамилии».

Тем самым

Екатерина Михайловна, а также Георгий, Ольга и Екатерина становились полноправными членами императорской фамилии, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

* * *

Между тем жизнь страны шла своим чередом, и Лорис-Меликов не только пытался искоренять крамолу, но и по мере возможностей старался продолжать развитие реформ. С этой целью он убедил царя ликвидировать Верховную распорядительную комиссию, закрыть Третье отделение, а его самого, освободив от всех экстраординарных должностей, назначить министром внутренних дел.

Находясь на этом посту, летом 1880 года Лорис-Меликов убедил царя в том, что окончательную победу над революционерами они одержат тогда, когда даруют России конституцию и преобразуют самодержавную империю в конституционную монархию.

А осенью 1880 года царь совершил важный поступок для обеспечения безбедного существования в будущем своей новой семьи.

11 сентября 1880 года Александр перевел в Государственный банк 3 302 970 рублей на имя Екатерины Михайловны Долгоруковой, написав: «Ей одной я даю право распоряжаться этим капиталом при моей жизни и после моей смерти».

Последнее покушение

Осенью 1880 года Лорис-Меликов добился и у царя, и у наследника согласия на то, чтобы земства посылали своих представителей на заседания Государственного Совета для участия в выработке законов и таким образом делали его представительным органом.

Однако в это же самое время «Народная воля» развила бешеную деятельность, направив все свои усилия на то, чтобы задуманное убийство Александра наконец-то увенчалось успехом. И в те дни, когда планы были уже составлены и частично проработаны, когда в Петербург съехались все участники готовящегося убийства, в Елисаветграде незадолго до Нового, 1880 года был арестован Григорий Гольденберг – один из опаснейших террористов-народовольцев, посвященный во многие планы организации. Гольденберг был не только задержан с чемоданом динамита, но жандармам было известно, что он является убийцей харьковского генерал-губернатора князя Кропоткина. Следователем к нему был назначен полковник Добржинский, который, играя на чудовищно гипертрофированном самолюбии и некоем подобии мании величия, сумел вовлечь Гольденберга в игру, где подследственному была предоставлена роль пророка, выводящего заблудшую молодежь России из тьмы преступлений к свету всеобщего примирения.

Гольденберг написал показания, занявшие полторы сотни страниц, называя имена, адреса, события, факты, что и было умело препарировано и ловко использовано жандармами для арестов тех из террористов, которых сумели найти.

После Нового года Гольденберга перевезли в Петропавловскую крепость, где его посетил Лорис-Меликов. Граф не скрыл, что предстоящие процессы над теми, кого уже арестовали, едва ли обойдутся без смертных приговоров.

…15 июля 1880 года, осознав, к чему привели его откровения, Гольденберг покончил с собой в камере Трубецкого равелина. Но и после его смерти казни выданных им революционеров продолжались.

Параллельно с этим продолжалось и движение страны к конституции – медленно, достаточно робко, более чем половинчато, но – продолжалось. Александр видел во всем этом и то, чего не видели другие: он хотел не только произвести политическое преобразование России из монархии абсолютной и самодержавной в монархию конституционную, но и короновать Екатерину Михайловну, исполнив тем самым и долг перед своим народом и перед Богом, давшим ему такую замечательную жену. А затем передать духовную власть старшему своему сыну – цесаревичу Александру Александровичу и уехать из России с Долгоруковой-Юрьевской и их общими детьми в По или в Ниццу, став частными лицами, то есть сделать то, что не удалось Александру I, рухнувшему под тяжким бременем наследственной власти.

Слухи об этом – а особенно упорно о конституции – стали распространяться по Петербургу, а оттуда и по России сразу после нового, 1881 года. Называли точные даты опубликования манифеста, передавали содержание документа, говорили о том, что будет сразу после того, как все это произойдет.

И в то же самое время Желябов и Перовская закончили последние приготовления к покушению на царя. Они тщательно изучили время и маршруты Александра, подготовили бомбы, расставили метальщиков, предусмотрев все возможные варианты необходимой подстраховки, определили слабые места охраны и назначили день убийства – 1 марта.

* * *

В субботу 28 февраля 1881 года за завтраком Александру передали срочное письмо от Лорис-Меликова. Министр внутренних дел спешил известить царя о том, что 27 февраля арестован Андрей Желябов – организатор и участник всех покушений на Александра с 1879 года. Чуть погодя во дворец приехал и сам Михаил Тариэлович и сообщил, что в самые ближайшие дни следует ожидать очередного покушения и потому следует воздержаться от выездов из дворца. Александр не согласился с министром и перевел разговор на текущие дела. А таким делом было подписание манифеста о введении в состав Государственного Совета делегатов от представительных организаций.

После того как манифест был подписан, царь поздравил с этим выдающимся событием Екатерину Михайловну, сказав ей, что в понедельник утром, 2 марта, он будет опубликован в газетах.

Спускаясь по лестнице Зимнего дворца, Лорис-Меликов встретил Шебеко и, отведя ее в сторону, сказал:

– Поздравьте меня, дорогая Варвара Игнатьевна. Это – великий день в истории России. Я сейчас же отвезу манифест в типографию.

Кроме того, он рассказал Шебеко об аресте Желябова и о том, что на свободе пока остаются почти все его сообщники, готовящие покушение, и потому царю все еще грозит страшная опасность…

* * *

Утром 1 марта, погуляв после завтрака с женой по залам дворца, Александр выехал в манеж. Развод прошел прекрасно, и он уехал в Михайловский дворец к Екатерине Михайловне, своей любимой кузине. Оттуда, попив чаю, в четверть третьего Александр выехал в Зимний. Карета и конвой, стремительно промчавшись по Инженерной улице, повернули на пустынную набережную Екатерининского канала. Александр увидел, как навстречу ему какой-то мальчик тащит по снегу корзину, по тротуару идет незнакомый ему офицер, а чуть дальше стоит простоволосый молодой человек со свертком в руке. И как только карета поравнялась с молодым человеком, тот вдруг бросил сверток под ноги лошадям. Карету тряхнуло, занесло на сторону, рысаки бились в упряжи, барахтаясь в кровавом снегу. Александр увидел, как невесть откуда взявшиеся люди, схватив метальщика, держали его, закрутив за спину руки. Увидел он и убитых лошадей, и убитого мальчика, и двоих убитых казаков-конвойцев.