Тайны имперской канцелярии
Шрифт:
– Что ржете, как лошади?
– сразу пошла она в атаку, - совести у вас окаянных нету.
– Эй, остановись, - сурово приказал знахарь, - тут дело серьезное. Целое хранилище дьявольских голов.
– Ой, батюшки, - вскинула руки к голове женщина, - что ж ты сразу не сказал, я б и не шла сюда. Я так и поняла, когда увидела его связанным...
Граф для устрашения довольно широко оскалил рот и зарычал, сверкая глазами и чуть ли не брызгая слюной.
– Ох, господи Иисусе, - залепетала женщина, крестясь и пятясь обратно, - это ж надо, точно черта принес, - и она мигом вылетела из комнаты. ;
Все снова рассмеялись, но уже потише, чтоб не показалось странным для хозяйки.
Затем знахарь сказал:
– Вот видите, я же говорил, что она боязливая. Теперь сюда до самого гроба не зайдет. Ну, ладно, давайте к делу, а то время уходит, - сразу посерьезнел он, разматывая ткань, обволакивающую графу тело.
Лекарь поводил зачем-то поверх ребер рукой, затем прикрыл глаза и немного постоял. После чего снова поводил руками, только уже в других местах.
Графу даже показалось, что внутри его что-то шевелится от этих манипуляций. Затем знахарь отошел в сторону и как-то странно посмотрел на него, немного сощурив глаза.
После этого, подошел ближе и сильно ударил ребром правой ладони по одному из ребер.
Граф, дико вскрикнув, упал на пол, на минуту потеряв сознание.
Гаврила в ужасе кинулся к нему.
– Не трожь, - почти крикнул лекарь, заходя к тому с другой стороны.
Он развернул руки графу в стороны и ровно положил ноги, сложив пятки вместе. А затем приказал держать их дворнику.
Тот подчинился. Знахарь ощупал руку губернатору и, покачав головой, тихо произнес:
– Мертв, - отчего у Гаврилы полезли мурашки по спине.
Затем лекарь привстал и, занеся левую руку, резко выбросил ее вперед, ударяя прямо в то место, где, судя по всему, находится сердце.
Граф тихо застонал, а у Гаврилы на лбу выступил пот, обильно поливая ноги губернатора.
– Жив, - снова кратко сообщил знахарь, отступая в сторону и замахиваясь.
Дворник закрыл глаза от ужаса, но удара не последовало. Вместо этого он услышал какой-то мгновенный свист и краткий выдох самого лекаря.
Открыв глаза, Гаврила увидел, что знахарь склонился над графом и живо массирует ему ребра.
Тот кривил губами и стонал. Наконец, лекарь закончил и удовлетворенно потер руки, сказав то ли дворнику, то ли самому себе:
– Вот, теперь, будет жить, а то не поймешь - то там, то здесь.
– Что ты сделал? – прохрипел граф, услышав, очевидно, его последние слова.
– Да так, ничего особенного, - скромно признался старый друг, - всего лишь вставил на место ребро и подарил тебе несколько лет жизни.
– А почему несколько, почему не много?
– снова захрипел тот.
– Потому, что я не знаю, что будет завтра, - ответил лекарь.
– А, что было у меня?
– опять задал вопрос Иван Алексеевич.
– Сломано ребро и, очевидно, часть воткнулась в мышечную ткань сердца.., - начал было он.
– А теперь?
– взволнованно спросил граф.
– Теперь, в норме, - сухо ответил тот, выходя в другую комнату.
Вскоре он возвратился, держа в руках какие-то бинты и обычную вату.
– Осторожно приподними его и посади, -распорядился знахарь, обращаясь к дворнику, который так и сидел, прикипев обеими руками к ногам графа.
Тот быстро выполнил указание. Лекарь аккуратно наложил повязки на тело бедного графа, заставив до этого вдохнуть и выдохнуть до конца.
После этого, его так же аккуратно возложили на постель, при этом убирая из-под головы подушку.
– Вот теперь, надо лежать, - говорил лекарь, отступая в сторону.
– И долго?
– с надеждой на быстрое выздоровление спросил граф.
– Не знаю, - ответил знахарь, - время покажет, но думаю, не меньше двух-трех недель.
– Ну, это еще, куда ни шло, - вздохнул с облегчением Иван Алексеевич.
– Что ж, мне можно ступать обратно, - выдохнул облегченно и дворник, понимая, что теперь все в порядке.
– Нет, домой не ходи, - запротестовал граф, - тебя уберут, как ненужного очевидца.
– Кто?- удивился Гаврила.
– Да, кто ж. Твой барин, да тот высокий и здоровый.
– А откуда вы знаете?
– спросил дворник.
– Видел я сквозь небольшую щелку, как они в окне переговаривались и понял, что тебе не сдобровать.
– А куда ж я пойду?
– с тревогой спросил Гаврила.
– Семья-то где твоя?- вместо ответа спросил граф.
– В деревне, я ее сюда не привозил. Так и живут там, хозяйство небольшое имеется, - как бы оправдываясь отвечал тот.
– А что ж ты тут?- удивился губернатор.
– Да-к, я тут, как на заработке. Деньги собираю в свою казну. Скоро должон барин заплатить мне. Вот тогда и покину город сей.
– А, что ты хочешь делать потом? – заинтересовался граф.
– Да, что. Землю пахать, сеять, я ведь сам из крестьянских кровей и родня вся там. А дворником я так, для приработку пока вот зима, да хлябая осень.
– А барин знает, где ты живешь?
– Нет, откуда ему знать это. Я сказал, что из городских, а то к себе не взял бы. Они земских не любят.
– Ну, вот и хорошо. Тогда, ступай домой, - распорядился губернатор.
– Да, не могу я, - опротестовал дворник, - дома ведь достаток ждут. Что ж я им скажу. Обсмеют ведь и не поверят. Скажут, загулял где-то мужик и деньги прошиб.
– Ну, ладно, - согласился с ним Иван Алексеевич, - а твои-то не знают, где ты устроен?