Тайны полуночи
Шрифт:
Переправы через реку Канучи и через несколько ручьев прошли благодаря его надзору без всяких осложнений.
В районах, пограничных саванне, они все время встречали следы опустошительного шермановского «Похода к морю»: сожженные и разграбленные плантации, разрушенные дома и амбары, обвалившиеся навесы, обветшавшие церкви и ютящиеся среди развалин подавленные южане. Некоторые плантации были брошены, в развалинах больших домов поселились бродяга. Здесь и там поднимались новые дома и зеленели поля — это были плантации, захваченные «саквояжниками». На этих полях трудились наемные рабочие — белые и черные, — бывшие рабы, теперь — поденщики. Джинни подумала, как перенесли войну Зеленые Дубы, ее родная усадьба, попавшая в руки мачехи.
«Чего бы я хотела? — спрашивала она себя. — Поехать в Техас, рассказать отцу Джоанны всю правду и уехать в Колорадо со Стивом…»
Разве ты настаивала бы на своей просьбе, Джоанна, обращалась она мысленно к умершей подруге, если б узнала, что я влюбилась и потеряю свою любовь, если сдержу свою клятву отомстить за тебя? Я бы хотела, чтобы ты была рядом со мной — мне не с кем посоветоваться. Что мне делать? Я не могу нарушить клятву, я бы всю жизнь себе этого не простила, твоя память священна для меня, Джоанна, и обет нерушим. И потом, знаешь ли, я должна молчать из-за мистера Эвери, а то я подведу его. Да и Стив, узнав правду, откажется от меня…
…У Джинни не было ни дома, ни денег, ни помощи. У нее был единственный выход — продолжать путь на ранчо Чарльза Эвери, рассчитывая на его великодушие и помощь. И она не могла раскрыть тайну, возникшую в ту памятную ночь, когда умерла ее лучшая подруга.
В вечерних сумерках Стив остановил обоз, выбрав для ночевки опушку густой тенистой рощи. Чарльз развел костер, и Джинни «состряпала» ужин, открыв два плотно закрытых кувшина консервированного супа с ветчиной, приготовленного Мартой. К супу она поджарила кукурузу, а на десерт сварила кофе — этому Джинни уже научилась у Элли. Они выпили по ковшику молока — Чарльз брал его теперь у Стюарта Девиса. После ужина Джинни помыла тарелки водой из бочонка — экономить воду не приходилось, потому что днем ее набирали из встречавшихся по пути рек. Потом Джинни помогла Чарльзу смазать колесные оси и насыпала на ночь зерна мулам — они паслись во время стоянки на траве, но нужно было подкармливать их и зерном, чтобы животные были в хорошем состоянии во время трудного пути.
Джинни подумала, что Стив знает свое дело: зерно везли в двух отдельных фургонах, не перегружая тяжелыми мешками семейные фургоны.
Окончив домашние дела, Джинни пошла поболтать с подругами, а Чарльз направился к фургону Эда Кинга, потом туда подошли Гарри Браун, Дэниэлс и Карл Мэрфи из Джорджии.
Когда они оба вернулись к своему фургону, Джинни спросила Чарльза:
— Вы знаете этого Мэрфи? Он не разоблачит наш обман? — Она опасалась, что переселенец из Джорджии мог быть прежде знаком с Эвери и знает, что его настоящая дочь умерла.
Чарльз погладил руку Джинни и успокоил ее:
— Не волнуйся, девочка. Никто не знает о судьбе моей Анны, и никто не знает, что ты приехала из Англии. Даже если вздумают проверять, мы в безопасности.
Джинни вздохнула с облегчением — она очень боялась, что ее уличат во лжи…
Через двадцать минут все утихло, и лагерь погрузился в сон.
На следующий день они ехали по зеленым равнинам, иногда — по пологим холмам. Только два раза встречались топкие места. Они проезжали через пышные рощи и миновали несколько разрушенных ферм с поваленными изгородями, пересекли реку Огупи, шириной местами до пятидесяти футов, медленно несущую свои темные воды, иногда с быстринами на глубине.
В четверг обоз пересек равнину, поросшую дубами и цветущими сливовыми деревцами. Местами почва была неровной. Все цвело и зеленело; в этом краю было много и вечнозеленых деревьев. Иногда они встречали старые церкви с кладбищами при них. Они были обрадованы тем, что деревянный мост через широкую быструю реку Окони сохранился в целости, хотя и обветшал. Переправились не вереницей, а по одному фургону. Это был единственный мост, который они встретили за четыре дня пути, хотя пересекли уже немало потоков и ручьев.
На стоянке в четверг Джинни подумала, что уже четвертый день Стив избегает ее. Все эти дни на стоянках он ел вместе с возчиками зерновых фургонов, хотя многие семьи приглашали его обедать и ужинать с ними. Днем, объезжая обоз, он заговаривал с мужчинами и женщинами, но к ее фургону подъезжал только для того, чтобы обменяться несколькими фразами с Чарльзом, в то время как Джинни правила. Она вела фургон уверенно, без затруднений — уроки Стива прошли недаром.
Почему, твердила себе Джинни, он снова отстраняется? Ведь он признался Чарльзу, что увлечен ею, и вот за четыре дня — ни слова, ни ласки, ни поцелуя! А она жаждала всего… или одного из трех… Ведь и ей самой он предложил дружбу, танцуя с ней в воскресенье, а теперь снова ведет себя как чужой…
Тем не менее Джинни каждую ночь, усталая от дороги, крепко спала в фургоне. Чарльз Эвери расстилал свою постель на траве или на дощатом настиле под фургоном. Со дня отправления с берега Огичи не было стоянок у реки, поэтому приходилось ограничиваться умыванием. Благодаря Мартиным консервированным супам и овощам Джинни легко справлялась с готовкой и уже привыкала к походной жизни, которую путникам предстояло вести еще много недель.
В пятницу они ехали то по равнине, то по плавным пологим холмам, которые крепкие мулы легко одолевали, лишь слегка замедляя шаг.
Они остановились недалеко от берега реки Окмульджи, поросшего густым кустарником, среди могучих сосен, усыпавших землю ковром сухих игл, и были настигнуты облаком цветочной пыльцы, оседлавшей на спинах разгоряченных мулов и на лицах людей, окрашивая их в солнечно-желтый цвет. Некоторые начали чихать и тереть слезящиеся глаза. Все закрыли входы в фургон парусиной, чтобы пыльца не проникла внутрь.
Чарльз Эвери одолжил лошадь у Девиса и выехал с Джинни на равнину обучать ее верховой езде. Она давно хотела научиться ездить верхом по-ковбойски, опасаясь, что ее английская дамская посадка вызовет насмешки, и была очень рада, что без труда освоила урок Чарльза. Через полчаса они заметили скачущего к ним Стива Карра. Джинни удивилась и обрадовалась, хотя он подъехал не к ней, а к Чарльзу.
— Развлекаетесь? — спросил он.
— Немножко? — улыбнулся Чарльз, а Джинни коротко кивнула, Не буду с ним заговаривать, пусть помучается, как я мучилась эти четыре дня, подумала она.
Но он наклонился к ней с седла и непринужденно сказал:
— Ну, я видел, что мои уроки оправдали себя в дороге, мисс Эвери! Вы неплохо справляетесь!
— Да, благодарю вас, — ответила Джинни сухо, — ваши уроки себя оправдали.
Проводник перекинулся несколькими фразами с Чарльзом Эвери, но тот вскоре притворно зевнул и сказал: