Тайны полуночи

Тейлор Дженел

Еще через два дня переселенцы расположились на стоянку вблизи берега реки Чаттахуни недалеко от города Колумбус. За одиннадцать дней они пересекли Джорджию, к востоку от Миссисипи.

Некоторые поселенцы отправились в город пополнить припасы, в их числе Чарльз Эвери. Он предложил Джинни поехать вместе с ним, походить по магазинам, помыться в ванне и переночевать в гостинице; она охотно согласилась. Они накормили мулов и закрыли фургон парусиной от дождя, сели на лошадей и отправились.

Стив тоже уехал

в Колумбус, оставив в лагере своего недавно прибывшего помощника Лютера Бимса, прозванного за свой высокий рост Большим Элом. Тот должен был сменить Стива после того, как он закончит свою миссию и разоблачит преступника.

Перед отъездом Стив проинструктировал Большого Эла, который был в курсе дела с Красными Магнолиями, и сказал ему:

— Я всех предупредил, что вы заменяете меня на сутки. Будьте настороже. Я вернусь утром, один из подозреваемых тоже проведет ночь в Колумбусе, и я не должен выпускать его из виду.

Стив подошел к дверям комнаты Джинне. Он знал, что Чарльза поместили в другом конце гостиницы. Днем Стив успел отправить две телеграммы, одну — агенту в Джорджии с поручением выяснить, действительно ли у Чарльза Эвери есть дочь девятнадцати лет. Он уже давно заподозрил, что молодая женщина, едущая с Чарльзом, вовсе не Анна Эвери, и даже не родственница Чарльза. Если бы это подтвердилось, то Эвери стал бы еще более подозрительным в глазах Стива. Если бы Стив получил отрицательный ответ, он был бы счастлив, что Анна — не лгунья и не обманщица.

Вторую телеграмму Стив направил техасскому агенту с поручением узнать, действительно ли Чарльз Эвери купил ранчо Бокс Эф близ Вако. Стив просил ответить незамедлительно и предполагал по пути осведомляться о телеграммах в Монтгомери, Джексоне и Виксбурге. Он знал, что будет ждать ответа со смесью страха и надежды.

Стив постучал в дверь — номер комнаты сказал ему портье. Анна открыла и посмотрела на него удивленно, потом оглядела коридор — там никого не было, ввела Стива в комнату и заперла за ним дверь. Она так обрадовалась, увидев Стива, что проделала все это машинально, не подумав о том, что окажется в комнате наедине с мужчиной, неодетая, и сразу спохватилась:

— Ох, разве можно нам быть здесь ночью вдвоем? Зачем вы пришли? И почему не вернулись в лагерь?

Стив увидел, что она одета в ночную рубашку из тонкой ткани, с яркими цветами на белом фоне, с длинными рукавами, застегнутую до самого горла на пуговички и доходящую до щиколоток. Девушка в этом легком одеянии воспламеняла его, а ведь он пришел только поговорить с ней, в надежде рассеять мучившие его сомнения и убедиться в том, что она такова, какой кажется — влюбленная в него, Стива, невинная юная красавица.

— Никто не видел меня, я был осторожен, — поспешил он успокоить ее. — Ваш отец уже лег, четверть часа назад у него потух свет! А в лагере дежурит мой напарник, я могу положиться на него. Я не думал, что вы так рано ложитесь, хотел пригласить вас на прогулку.

— Я никогда не ложусь

спать так рано, но ведь здесь я не могла выйти на улицу одна. Поэтому я хотела лечь и почитать. А день я провела чудесно: мы ходили по магазинам, делали покупки, я мылась в ванной в свое удовольствие — когда-то еще придется. О-о, Боже мой! — Джинни вдруг заметила, что она в ночной рубашке. — Я открыла дверь, думая, что это отец! Господи Боже, как мне стыдно!

Стив улыбнулся:

— Вы чудесно выглядите, Анна. Извините, что я ворвался к вам и нарушил ваше уединение. Я ухожу, читайте и отдыхайте. Увидимся завтра в лагере.

«Но уж там не будет уединения?» — пронеслось в мозгу Анны. Вслух она сказала:

— Вовсе вы не ворвались, Стив, я вам рада. Я охотно поболтаю с вами, читать мне и не хочется.

Стив посмотрел ей прямо в глаза:

— Я думаю, что поступил неосмотрительно, придя к вам. Вы — живой соблазн, женщина. Мне хочется обнять и целовать вас.

— Почему же вы этого не делаете? — храбро спросила она.

— Если я вас обниму, то уж не выпущу. Я хочу вас, Анна, как никогда не желал ни одной женщины. Каждый раз, как я вижу вас и слышу ваш голос, я пылаю.

Джинни подняла руки, чтобы погладить его лицо; он поцеловал ее ладонь, потом другую. Обоих охватил трепет. Их пальцы сплелись, и его взгляд погрузился в ее светло-карие глаза.

— Ты овладела всем моим существом, Анна. Как я могу не желать тебя?

— Как я могу не желать тебя, Стив? Когда ты рядом, я чувствую себя так странно, я становлюсь такой слабой! Когда ты касаешься меня или только смотришь на меня, говоришь со мной, мне кажется, что я стою обнаженная под пылающим солнцем и вся горю, сердце бьется так часто. И мне хорошо и страшно. Что ты сделал со мной, Стив?

Стив впивал ее слова, глаза его сияли, на лице появилась счастливая улыбка. Оба чувствовали, что именно должно произойти между ними вечером, и оба страстно желали вкусить этот миг вечности. У них больше не было сил — да они и не хотели сопротивляться своему желанию, удерживаться на краю. Каждый из них знал, что вскоре им грозит разлука, и потому каждый хотел близости, которая могла навеки связать их друг с другом.

Стив охватил ладонью ее лицо и поцеловал нежно и долго, Джинни радостно ответила на его поцелуй. Она желала его всей душой. Смерть Джоанны научила ее, что жизнь коротка и смерть беспощадна, и Джинни не хотела упустить счастливый миг.

— Я не знаю, что делать. Научи меня, — прошептала она.

Ее робость и невинность растрогали Стива. Коснувшись поцелуем ее шеи, он тихо ответил ей:

— Только не бойся, Анна. Не бойся меня, и любви не бойся. Мы оба хотим этого, жаждем этого. Не надо противиться.

Он страстно поцеловал ее в губы; руки Джинни обвили его за талию. Она хотела, чтобы он продолжал воспламенять ее, и ее пальцы нежно танцевали по его твердым позвонкам. Она как будто погружалась в теплые воды какого-то озера, где ее тело обволакивали токи желания и тайны.