Тайны Сикорских
Шрифт:
Катю грызла совесть за то, что пришлось обманывать Ксению и рыться в ее личных вещах, но назвался груздем — полезай в кузов. Сикорская ничего не заметила, списав исчезновение находящейся всегда под рукой последней модели IPhone на личную рассеянность. Тем более, что нашла свой телефон через пол часа активных поисков на подоконнике холла на первом этаже здания.
Провернуть подобное с менее наивным Алексеем не получалось. Катерина временами ощущала жар от его взглядов, скользящих вдоль изгибов ее фигуры, и старалась обходить мужчину стороной, чем
Сейчас же, находясь на парапете за окном кабинета Светланы Прокофьевны, Катерине предстояло подслушать разговор с главным подозреваемым в нанесении вреда Артему Николаевичу. Евгений Маркович Фельдман, немного полноватый высокий шатен с красивыми, сияющими, словно черные угли, глазами, был обходителен и любезен. Владелец нескольких компаний, среди которых одна из крупнейших в нефтегазовой отрасли страны, умел расположить к себе любого собеседника. Но Катю его напускным добродушием было не обмануть. Она чувствовала, что хватка бизнесмена может стать медвежьей, а зубы сомкнуться с поразительной ловкостью на шее оппонента, вмиг изгнав показную медлительность и ленивость.
— Я н-ничего н-не сл-лышу… — процокала зубами женщина, пытаясь придвинуться вплотную к приоткрытому на проветривание окну.
— Осторожно, Вас могут увидеть! — шикнул на почти в открытую замаячившую за стеклом Катерину Сикорский.
— Сн-наружи уж-же т-темно, н-никт-то н-не за-заметит, — более раздосадованная собственной неосторожностью и беспечностью, чем дельным замечанием Артема Николаевича, отозвалась Катерина.
— Тихо. Зато Вас точно услышат, — снова упрекнул призрак. Находитесь здесь, не двигайтесь, я попытаюсь просочиться вовнутрь.
Сикорский за несколько дней бестелесного существования уже осознал, что может появляться только неподалеку от взявшейся ему помогать служанки. Он мог находиться в зоне непрямой ее видимости, даже в соседней комнате, но стоило отдалиться немного — и его сознание накрывала тьма. Контролировать свое появление или понять, что с ним происходит в момент исчезновения, не удавалось. Объяснить свою связь с Катериной логически также было невозможно. Приходилось принимать все условности, как должное.
Мужчина просочился сквозь стену, очутившись в ярко освещенном кабинете, обставленном в классическом стиле. Фельдман был его главным соперником в сфере недвижимости, также их интересы пересекались в нефтегазовой отрасли, но конкуренция и легкая неприязнь, подталкивающая к постоянному соревнованию, началась еще с учебы в университете. Во времена их мальчишества о них можно было без зазрения совести сказать «не разлей вода».
Первая причина размолвки банальна — не поделили девчонку, вторая же была сложнее. После достижения совершеннолетия и в связи с посвящением в семейные тайны молодые парни больше не могли оставаться друзьями. Слишком разные ценности, слишком высокую цену можно было заплатить за безоговорочное доверие. А с тем, из-за кого приходится постоянно проверять, не торчит ли из спины рукоять ножа, близких отношений быть не может.
Артем Николаевич, пробыв несколько минут в кабинете, недовольно поджал губы. Ох и стерва Светка! Прославленная ревнивица сама была не прочь завести роман на стороне. Хихикая, она позволяла рукам Евгения намного больше, чем может себе позволить помолвленная женщина. И губам тоже. Призрак, проклиная свое бессилие, подавил желание хорошенько встряхнуть бывшего друга, пытающегося договориться с будущей невесткой Сикорского о махинациях в сфере недвижимости, принадлежащей ее жениху. Еще и аферистка.
В дверь постучал охранник, стоящий под кабинетом, из-за которого и пришлось проводить операцию по подслушиванию, подбираясь к помещению снаружи здания. Верный служащий предупредил свою хозяйку о приближающемся Алексее, и та поспешила придумать безопасную причину для уединения с Фельдманом.
Артем Николаевич криво улыбнулся, предвкушая разочарование, которое настигнет сладкую парочку в случае их разоблачения, и спохватился — все это время Катерина мерзла под холодной мжичкой за окном. Ей еще предстояло возвращаться назад. Если его сообщница сейчас простудится и заболеет — хорошего мало.
— Живо, назад, — скомандовал Сикорский озябшей женщине. Та, едва не проглотив норовящееся выпрыгнуть через горло сердце, еле удержалась на обледеневшей каменной кладке, политой колючим моросящим дождем. Артем Николаевич инстинктивно кинулся на помощь, но в последний момент спохватился, что толку от него будет мало, может только напугать посиневшую от холода Катерину и поспособствовать ее падению вниз.
Женщина так замерзла, что даже не было сил ответить раскомандовавшемуся ею Сикорскому. Она в несколько отчаянных рывков добралась к создающим иллюзию хоть какой-то безопасности протянутым дланям изваяния святого. Минуту передохнула.
— Катя, живее… — не выдержал Артем Николаевич, недавая женщине осознать и почувствовать усталость в полной мере и сдаться, примерзнуть к покрывшемуся опасной корочкой парапету или сорваться в голодную пасть непроглядной темени вниз. Подталкиваемая его спокойными подбадривающими фразами, Катерина наконец ввалилась в прикрытое, но не захлопнутое окно, со скрипом отворившееся внутрь. Ей хотелось лечь на пол у батареи и остаться лежать до тех пор, пока ее скрюченные окоченевшие куриные лапки снова не станут похожими на человеческие конечности.
— Быстро, за штору! — тенью метнулся Сикорский. Катерина из последних сил сделала отчаянный рывок и спряталась за тяжелую портьеру. Послышались шаги и приглушенные голоса. Двое, трое, нет, четверо. Трое мужчин и женщина…
Женщина затихла. Ее попытку чихнуть заглушил громкий хохот одного из остановившихся рядом людей.
— Сожми кончик носа рукой, слегка потри. Потерпи немножко, нельзя себя выдать, — очень мягко молвил Сикорский, материализовавшись рядом с Катериной. Он наполовину просочился сквозь портьеру, давая указания своей сообщнице, и как-то странно посмотрел на нее.