Тайны Старого и Нового света. Заговоры. Интриги. Мистификации
Шрифт:
От Бисмарка ждать информации было, конечно, нечего. «Уполномоченный Франции, — вспоминал потом Бловиц, — был робок, английские дипломаты из принципа ничего не сообщают журналистам, русские дипломаты не доверяли представителю английской газеты, австрийцы, страшась Германии и России, молчали, как немые. Что же касается турецких дипломатов, то они трепетали даже от собственной тени». Учитывая все это, Бловиц создал свою частную разведку. Он послал вперед нанятого им авантюриста, который под видом богатого молодого человека из почтенной семьи должен был втереться в доверие к одному из дипломатов.
Авантюрист вскоре был принят этим сановником на службу в качестве секретаря без жалованья, обучающегося сложной дипломатической профессии. За всеми канцеляристами очень следили, поэтому Бловиц и его агент делали вид, что не знакомы друг с другом. Они лишь обедали в одном и том же ресторане, который посещали многие дипломаты
Пронырливость, мертвая хватка в разговорах и чутье ищейки не раз помогали корреспонденту «Таймс». Газета напечатала подробное изложение речи русского канцлера Горчакова. Бловицу удалось заранее узнать, что после долгих столкновений английские и русские делегаты пришли наконец к соглашению по основным вопросам, и отъезд в Лондон, которым угрожал британский премьер Дизраэли (был даже демонстративно заказан специальный поезд), так и не состоится. Телеграммы Бловица предотвратили панику на бирже, знавшей, что отъезд премьера — это почти наверняка война с Россией…
Бисмарк
Тем временем агент, доставлявший информацию Бловицу, стал возбуждать подозрение. Бловицу пришлось, щедро снабдив деньгами, отправить его в качестве эмигранта в Австралию, а до этого тот нашел себе заместителя. Конгресс шел к концу, и новый агент обещал заранее раздобыть точную копию трактата, который будет подписан на заключительном заседании. «Теперь мне нужно было преодолеть два препятствия, — рассказывал впоследствии в своих мемуарах Бловиц. — Во-первых, конгресс закрывался 13 июля, в субботу. Трактат был мне необходим 12-го, чтобы появился в газете 13-го, так как по воскресеньям газеты не выходят. В понедельник было бы уже поздно. Во-вторых, мало было достать трактат. Для меня было также важно, чтобы другие журналисты не имели его. Немецкие газеты были сердиты на Бисмарка за то, что он не принял их представителей. Я рассчитывал, что канцлер даст им трактат, чтобы успокоить их. Если документ появится в немецких газетах в субботу, то я потерплю поражение. Я был в отчаянии. Как помешать Бисмарку? Как протелеграфировать трактат в Лондон? Из Берлина было невозможно. Из Парижа было бы поздно. Остановился я на Брюсселе».
Бловицу удалось обвести вокруг пальца бельгийского посланника в Лондоне и получить от него разрешение в любое время дня и ночи передать длинную телеграмму. С помощью сложных маневров Бловиц помешал своим коллегам получить драгоценный документ. А в пятницу агент Бловица выкрал еще не подписанный трактат. Получив его, Бловиц с крайне удрученным видом отправился на вокзал, сообщая всем желающим, что он окончательно потерял надежду получить текст договора. На брюссельском телеграфе вначале было отказались передавать телеграмму, когда убедились, что она содержит важное дипломатическое соглашение, но записка от посланника уладила дело.
Когда делегаты конгресса еще только подписывали трактат, машины уже отпечатали субботний номер «Таймс» с полным текстом договора. Бисмарк был в ярости, а Штибера едва не хватил апоплексический удар. Современники уверяют, что Бисмарк, заходя в свой служебный кабинет, сразу же заглядывал под стол — нет ли там Бловица. Но дипломатический корреспондент «Таймс», как и все английские дипломаты, предпочитал воевать чужими руками.
«Панама»
В конце 70-х годов XIX в. Республика во Франции (третья по счету) упрочилась: выявилось бессилие всех фракций — монархистов-легитимистов, орлеанистов и бонапартистов — добиться реставрации на престоле одной из династий, прежде правивших страной. Через десятилетие новая угроза республиканскому строю, парламентаризму носила название «буланжизм». Оно было производным от имени генерала и одно время военного министра Буланже — безответственного демагога, заигрывавшего с массами, демонстрировавшего свой антимонархизм и республиканизм, разжигавшего шовинистические страсти и манившего толпу обещанием победоносной войны-реванша против Германии. Эти призывы бездарного карьериста в генеральском мундире грозили втянуть Францию одну, без союзников, в войну против мощной Германской империи, которая, со своей стороны, только ждала удобного случая, чтобы нанести сокрушительный удар по сопернице. Широкая, хотя неглубокая и эфемерная популярность самодовольного и неумного претендента в «демократические» диктаторы, его показной, наигранный якобинизм (за который Буланже прозвали Робеспьериком), его опасный курс на немедленную войну против более сильного противника встревожили влиятельные слои буржуазии, и особенно политиков из числа руководителей главных буржуазных партий — оппортунистов и радикалов.
27 января 1889 года Буланже был избран депутатом от Парижа подавляющим большинством голосов — это была высшая точка движения, после чего начался быстрый спад. Глава правительства Флоке, намекая на то, что тщеславный генерал, примерявший наполеоновскую треуголку, пока не продемонстрировал других талантов, кроме страсти к лошадям и наркотикам, иронически бросил:
— В ваши годы, господин генерал Буланже, Наполеон был уже мертв!
Ловкий интриган, министр внутренних дел Констан распустил слух о предстоящем аресте Буланже. Опасаясь попасть за решетку и переживая разлуку с уехавшей за границу любовницей Маргаритой де Боннеман, Буланже 1 апреля 1889 года бежал в Брюссель. Там Маргарита де Боннеман вскоре умерла, а безутешный любовник покончил с собой на ее могиле. «Цезарь оказался гарнизонным Ромео!» — с облегчением констатировали в правительственных кругах Парижа. Однако буланжистская партия и после смерти генерала пыталась продолжать подкоп под основы республиканского строя. «Панама» оказалась находкой для всех монархически настроенных врагов Республики.
…В 1879 году во Франции была создана компания для прорытия межокеанского канала через Панамский перешеек, окончательно оформленная в 1881 году, с капиталом в 900 млн. франков. Во главе компании стоял Ф. Лессепс, руководивший работами по прорытию Суэцкого канала. На сей раз проект был составлен неудовлетворительно, смета расходов чрезвычайно занижена. С 1881 по 1884 год было вынуто лишь 7 млн. куб. м. грунта из 120 млн., а уже истрачено более половины подписанного капитала и больше, чем было вообще получено наличными. Компания, залезшая в долги и оказавшаяся в отчаянном финансовом положении, решила поправить дела выпуском облигаций выигрышного займа, фактически лотереи. На это, однако, требовалось разрешение правительства, а оно было враждебно настроено к такой затее. Тогда заправилы компании организовали широкий подкуп печати, которая стала нападать на правительство за отсутствие доброй воли в отношении столь важного и перспективного предприятия. Вырвать взятку у компании под видом «платы за объявления» тогда не составляло особого труда. Один из юристов, которому впоследствии была поручена ликвидация дел Панамской компании, заявил: «Я считаю, что в определенное время было достаточно явиться в помещение компании с визитной карточкой редактора газеты или создать впечатление, что имеешь влияние на какую-либо газету, чтобы получить деньги». На это ушли несчетные миллионы.
От газетчиков старались не отставать парламентарии и члены правительства. Министр общественных работ Баиго запросил за свою помощь в проведении закона, разрешающего лотерею, ни много ни мало миллион франков. Получив в виде задатка 375 тыс., министр дал благоприятное заключение; еще раньше такое же заключение было получено от парламентской комиссии, основывавшей свои выводы исключительно на материалах, которые предоставлялись ей компанией. Тем не менее первый штурм не удался, так же как и два повторных — в ноябре 1887-го и январе 1888 года.
По мере того как дела компании шли все хуже, размеры подкупа печати — деньги получали буржуазные газеты всех политических направлений — все возрастали. Золотой дождь полился и на депутатов и министров — было подкуплено, по одним данным, несколько более 100, по другим — свыше 150 «народных избранников». Все это сопровождалось вакханалией воровства, взаимного вымогательства, подлогов и мошенничеств всякого рода. В марте комиссия палаты депутатов занялась обсуждением вопроса о лотерее. Из 11 членов комиссии шестеро высказались «против», пятеро — «за». Для создания нужного большинства был перекуплен за 200 тыс. франков один из шестерки — депутат Сан-Леруа. Комиссия представила благоприятный доклад, и 28 апреля палата депутатов 281 голосом против 120 одобрила законопроект о выигрышном займе. 4 июня он был утвержден 158 сенаторами (50 голосовали против). Мелкие вкладчики, привлеченные невиданной рекламой, внесли более 300 млн. франков. Но это не спасло компанию от крушения, уже 11 декабря она приостановила платежи. Выяснилось, что из собранных 1 млрд. 434 млн. франков на сами работы было истрачено 579 млн., да и то большая часть их попала в карманы подрядчиков. Остальная гигантская сумма — более 850 млн. — исчезла неизвестно куда.