Шрифт:
ГЛАВА 1
В машине не было водительского кресла.
Совсем.
Выдирали с мясом, не церемонясь, со всей пролетарской ненавистью к буржуям, заказывающим машину в каршеринге, вместо того, чтобы, как все, толкаться локтями в метро или торчать по пробкам в автобусах.
Что за день! Недобро вспомнилась громадная чёрная кошка, с мявом шарахнувшаяся из-под ног, когда я выходила из лифта. Кто-то из соседей завёл себе эту тварь размером с хорошую собаку, а теперь она сбежала из квартиры. И дарит инфаркты ни в чём не повинным людям.
Поймите
Поскользнулся потому, что коммунальщики песком посыпать наледь забыли. Смотреть под ноги надо, когда бежишь куда-нибудь в холодное время года. Балкон сгорел потому, что соседу сверху окурки в железную банку складывать религия не велит и надо всегда окна закрывать, когда из дому уходишь. Тогда ничего не прилетит. А кошку просто пинать лишний раз незачем, тогда хозяин кошки, двухметровый амбал, в прошлом боксёр, не будет иметь к тебе претензий.
Человек — сам кузнец своего несчастья.
Хотя, конечно, бывают невесёлые дни, бывают, куда без них. Торопишься, например, на работу, а машину тебе подают без водительского кресла. Как они её к моему дому гнали, не спрашивайте. Скорее всего, кресло вытащили уже здесь. И честное слово, всё это вовсе не потому, что уронила ключи, посмотрела в зеркало и споткнулась о кошку!
Это — жизнь. В чёрную и белую полоску, как зебра. Оглянись вокруг — все так живут. То удача к ладоням липнет, то неудача прописалась на кухне, лопает чай с малиновым вареньем и уходить не торопится. Но чисто белых, равно как и чисто чёрных, зебр не бывает. За одной полосой непременно следует другая.
Пока я ругалась с каршеринговой компанией, каждым нервом ощущая, как утекает в песок время, — за опоздание начальник проекта ведь не похвалит, а то ещё и премию снимет, сзади, за спиной, что-то тяжёлое влажно впечаталось в клумбу. Пропали цветы, подумалось мне.
Я вздрогнула. Медленно отвела смарт от уха, так же медленно обернулась.
На клумбе, придавив собой несчастные цветы, лежало свежевыпавшее тело.
— О Боже! — прошептала я.
Этого мне ещё не хватало!
Все люди делятся на два, не равных по своему количеству, типа. Одни при опасной, нестандартной, угрожающей жизни себе или кому-то другому, ситуации начинают активно действовать. Им потом дают звания героев, иногда посмертно. Их таких очень мало на свете. А другие, как я, — и нас большинство, замирают соляными столбами, потому что увиденное не вмещается в разум.
Да, из любого окна можно выпасть, и, случается, выпадают. Дети, животные, взрослые, табуретки, столы, стулья, телевизоры. Но когда такое случается на твоих глазах… и вокруг, как назло, никого! Дом в тринадцать этажей, семь парадных по пять квартир на этаж, и — никого!
Полиция, скорая… На работу — что задержусь. В трубку ожидаемо наорали, что мне не за трупы платят, у нас не убойный отдел и не морг, сроки поджимают; я не особо слушала.
Как же вот так-то. Пять минут назад этот человек был жив. А сейчас лежит неподвижно на клумбе, и подойти к нему страшно, а в воздухе собирается над ним утренний осенний туман. Первую помощь бы оказать, но я не умею… То, чему нас на школьных уроках ОБЖ учили, давно забылось.
А потом появился он.
Худой парень или мужчина, со спины не понять. В несусветном каком-то плаще — выцветшем, старом, в линялых побежалых пятнах. Но из-под плаща виднелись ноги в наутюженных офисных брюках и аккуратных, даже на вид дорогих, ботинках… Точно не бомж. Бомжи «тимберлэнды» не носят.
Тип постоял над трупом, даже не пытаясь оказать хоть какую-то помощь. Просто стоял. Просто смотрел. Потом обернулся, и я поймала взгляд его ярких голубых глаз.
Повторяю, я из тех, кто впадает в ступор в моменты, когда прыгать надо. Мне бы бежать с воплями, но я стояла неподвижно и смотрела, смотрела… Странный взгляд незнакомца прошил меня насквозь, как бабочку иглой для коллекции, и оставалось только хлопать ртом, дыша через раз, — в полную грудь дышать не получалось.
Со стороны Новочеркасского проспекта донёсся вой сирен. Скорая, наверное. Не торопились же они! Незнакомец отвёл взгляд, я сморгнула, и этого хватило. Мужчина исчез, остался только туман, прозрачный, седой, сырыми каплями оседающий на лице, руках, машинах и трупе.
День был испорчен окончательно и бесповоротно. Если вы думаете, что полиция в случае обнаружения трупа работает быстро, вы ошибаетесь. Свидетель всего один — я, но они же по всем квартирам пошли, а мне заявили, что я подозреваемая. Нормально вообще, да?! Как, стоя на улице у машины, лишённой водительского кресла, я могла выкинуть из окна здоровенного мужика? Я его в глаза не видела никогда. Не в моей парадной та квартира, из окна которой он вылетел. Да, в доме живу всего три недели. Да, не интересуюсь соседями в принципе. Да, вопросов нет, это — плохо…
Наконец меня оставили в покое. Время — половина первого…
Двадцать пропущенных от начальства, под сотню СМС от него же. Да, удалить. Удалить всё.
— Женщина-программист? — искреннее изумление «а вы меня не разыгрываете сейчас?» — Женщин-программистов не бывает!
— Руководитель проекта.
— Ошибка природы! Какой из бабы может быть там руководитель — в айти-то!