Тайны тропического рая
Шрифт:
Зачем я хватаюсь за эту бессмысленную жизнь, зачем я продлеваю дни, нанизывая их как одинаковые блеклые бусины на длинную нить. Зачем, зачем мне ждать старости? Чтобы она холодной неумолимой волной затопила жар моего тела? И что тогда? Сидеть на веранде и предаваться воспоминаниям, от которых рвет на части и без того не спокойную душу?
Когда-то, в самом начале этой истории, я был дивным чистым мальчиком, чье любопытство было так очаровательно. Но… проклятое время… увы, оно выжгло мою невинность, потому сейчас я стал больше похож на стареющего Казанову, закончившего свою жизнь смотрителем библиотеки в продуваемой ветрами холодной комнате старого замка. Пусть так, пусть! Но ведь я был когда-то счастлив, я испытал и познал такое, что многим недоступно и неведомо. Я еще не старик, я еще свеж и силен, я стал опытен как никто другой в этом мире, но что из того? Ведь почему-то именно в эту пору и появилась неодолимая и необъяснимая тоска. Откуда она, с чем она связана, как ее побороть? По чему же, по кому я тоскую сейчас, когда с немыслимой ранее скоростью получаю все, что хочу?
О небо! К тебе, к тебе я взываю со дна своей бездны. Неужели моя единственная доля – ощупывать в непроглядной тьме нестерпимо одинокого существования слепыми пальцами изверившейся души последнюю стену перед пропастью, плутая в лабиринтах бесконечного отчаяния? Неужели останусь я трусливо тянуть свое прозябание на расстоянии шага от чистого источника всех блаженств? Зачем мне жить в этом мире, где я просто никчемный червь, ползающий по пустыне? Не должно ли мне подняться из пыли к звездам – ведь всего вытянутая рука отделяет меня от пистолета, который один может приблизить меня к долгожданному земному концу. Быть может там, в загробье осчастливит меня Создатель возможностью встретиться наконец с моими возлюбленными и друзьями. Ибо должны же Его ангелы, охранявшие меня все это время и не давшие погибнуть там, где погибли все остальные близкие мне люди, должны же они почтить мое терпение! А потому я смело иду к Тебе, Боже, я иду к тебе, в трепетной надежде встретить в Твоих чертогах всех, памятью о ком терзается мое искровавленное сердце».
Кончив читать последнюю сделанную им запись, Билл Слоу взял пистолет и снова засунул его стволом в рот, на этот раз твердо намереваясь нажать на спусковой крючок, он вдруг ясно услышал такой знакомый женский голос, необыкновенно мягкий и ласковый, каким он помнился им всегда, голос, который звал его откуда-то из глубины дома:
– Болли, Болли…
Голос этот, несомненно, принадлежал Илин, его Илин, ибо она одна в этом мире звала его так. Но Боже! Ведь ее уже давно не было в живых! Он резко повернулся в ту сторону, откуда послышался ему ее голос, и увидел в дверях кабинета силуэт своей единственной и как ему казалось безвозвратно потерянной возлюбленной. От неожиданности он вздрогнул, вскочил ей навстречу, но тут перед ним все задрожало, закружилось, дыхание у него перехватило, и он упал навзничь на ковер, выпустив пистолет, весело блеснувший зеркальной стальной поверхностью в лучах восходящего тропического солнца.
Глава 1. Две ссоры.
– Ну как ты, поедешь на праздник в столицу или нет? – поинтересовался Диего и ткнул Билла Сноу в бок.
– Не знаю, Ди, – пожал плечами Билл. – Отец не хочет меня брать с собой. Говорит, что еще рано.
– Рано! – рассмеялся Диего, весело блестя глазами. – В твои годы я уже давно начал.
Билл ничего не ответил, почему-то смутившись и почувствовав в словах своего старшего приятеля какой-то полунамек на что-то смутное, непристойное, но от этого не ставшее менее желанным и волнующим.
Они уже с полчаса сидели на траве у старого дерева и болтали.
Диего Рамирес или просто Ди для близких и друзей, был старше Билла года на два, а это в их краях что-то да значило. В округе его побаивались. И побаивались не зря. Диего кому угодно давал сдачи, благо что силенок у этого парня хватало. Так что дружба с ним очень льстила Биллу, которому едва стукнуло шестнадцать и которого не очень жаловали в округе. Он не очень любил шумные ватаги, драки и попойки втихаря от родителей, чем отличались все его сверстники. Так что верховодил в их отношениях всегда Диего, а Биллу оставалось лишь ему подчиняться, что и делал он можно сказать без особого насилия над собой. Нагловатый и ловкий Диего был для Билла, сына хозяина единственной в их краях фабрики, кумиром, чем, по правде сказать, частенько пользовался в своих интересах, периодически вытягивая из Билла деньги.
– Жаль, что твой отец не берет с собой, – произнес Диего. – А то бы погулял всласть. Карнавал это здорово!
– Да ладно, – махнул рукой Билл. – Я и без него могу погулять всласть.
– Ну, да? И как же это? – хитро прищурился Диего.
– На старый пирс пойду, там клев хороший.
Старый пирс был их излюбленным местом на побережье, где мало кто бывал из взрослых, и где они с детства спокойно играли, рыбачили, купались голышом и вообще весело проводили время.
– На старый пирс сегодня не ходи, – вдруг произнес Диего твердо.
– Почему это? – удивился Билл. – Разве это не наше общее место? Или ты его купил?
Билл редко спорил с Диего, но сейчас в тоне его приятеля было что-то командирское, назидательное и противно-взрослое.
– Место-то общее, но ты все равно не ходи туда, – посоветовал Диего и как-то странно посмотрел на Билла.
– А чего так?
– Сказал – не ходи, значит, не ходи. Понял?
– Ну ладно, как скажешь, – несколько озадаченно произнес Билл и пожал плечами. – А ты сам-то поедешь на праздник?
– Не, у меня другой праздник намечается, – ухмыльнулся Диего и пояснил: – Нынче у нас свиданка с Зябкой. Вот так-то.
Зябкой звали самую красивую девушку в округе. Изабель Фуэнтес была единственной дочерью управляющего фабрикой, принадлежащей отцу Билла. Многие ребята увивались за ней, но особенно было видно, что больше всего это удавалось Диего. Да и кто еще мог с ним сравниться?
– Разве она не поехала с отцом в город? – полюбопытствовал Билл. – Туда все наши с фабрики собрались. Специально два автобуса пригнали.
– Нет, она наврала, что натерла ногу. Хотя натерла она совсем другое место! – Диего громко рассмеялся и хлопнул себя по ляжке. – Знаешь, как с ней здорово! – он мечтательно зажмурился, потом ткнул вдруг оробевшего Билла в бок и добавил: – Не дрейфь, у тебя тоже такого будет вдоволь, когда вырастешь.
– А я и так уже не маленький, – обиделся Билл. – Мне в прошлом месяце уже шестнадцать стукнуло.
– Стукнуло, пукнуло! – хохотнул Диего и вдруг спросил, снова пихнув Билла в бок:
– Ты уже с кем-нибудь пробовал?
Билл покраснел и стал что-то насвистывать, стараясь скрыть смущение и догадываясь, что его приятель намекает на какие-то отношения с девчонками. Но этих самых отношений у Билла еще не было, он даже не знал про них ничего толком.
– Эх ты, бледнолицый! – усмехнулся Диего. – У вас, у белых, всегда всё не так.
– У тебя самого не так, – огрызнулся Билл.
– Ладно, не обижайся, я пошутил, – примирительно произнес Диего и похвастался:
– А я этим делом уже давно занимаюсь, когда мы с тобой еще и не дружили.