Тайны тропического рая
Шрифт:
В деревне была единственная старая маленькая церковь и единственное такое же старое кладбище рядом с ней.
Билл все бродил и бродил по нему и, наконец, нашел то, что искал, и что надеялся не найти. Небольшой скромный крест и плита с двумя родными женскими именами и его собственной фамилией рассказали ему всё. Он долго стоял над ними, привыкая к мысли, что потерял всех, кто был ему дорог.
Он упал перед могилой на колени и произнес сквозь хлынувшие ручьем слезы:
– Я грешник… я страшный, ужасный грешник… страдания терзают меня… прости раба твоего за содеянное… Господи, прости!..
Погруженный в тяжелые думы, он не заметил, что рядом с ним стоит человек.
– Вы тоже остались одни? – вывел его из оцепенения приятный мужской голос.
Билл вздрогнул и посмотрел на спрашивающего. На вид тому было лет сорок пять или чуть меньше. Это был высокий хорошо одетый светловолосый мужчина крепкого телосложения. Он стоял чуть поодаль, опираясь на красивую резную трость.
– Почему вас это интересует? – Билл не хотел быть невежливым, но он не любил, когда посторонние вмешивались в его жизнь.
– Просто я тоже из этих мест, – пояснил незнакомец. – И мне кажется, что я вас где-то уже встречал.
– Может быть, – пожал плечами Билл, вставая с колен, и хотел было уже повернуться и уйти, но незнакомец поинтересовался:
– Вам случайно не в город?
– Уж, по крайней мере, не обратно в деревню, – нехотя отозвался Билл, который твердо решил не возвращаться к заколоченной хибаре.
– Тогда позвольте мне предложить вас подвезти. У меня тут автомобиль.
– Что ж, – согласился Билл. – Подвезите, если хотите. Хотя не понимаю, почему вы мне это предложили.
– Вы белый, а это здесь редкость, – отозвался незнакомец. – Ганс Клюге, – он протянул Биллу руку.
Но тот не стал ее пожимать. В ответ на удивленный взгляд незнакомца он пояснил:
– Я не люблю немцев. Именно они загнали нас в эту глушь.
– Не все немцы носили свастику, – мягко улыбнулся человек с тростью. – По крайней мере, в нашей семье ее никто не носил. И не одобрял, – добавил он после паузы.
– После войны все немцы так говорят, – ухмыльнулся Билл и с вызовом посмотрел на своего собеседника.
– Я так говорил и до войны, – произнес тот спокойно. – Ну, так как, поедем? А то уже темнеет.
Они вышли с кладбища и скоро уже ехали по дороге к городу.
– Не бойтесь, я не нацист, – прервал воцарившее молчание Ганс. – Я вообще не люблю политику.
– А что вы любите?
– Я люблю… любовь, – улыбнулся хозяин машины и добавил: – И вообще жизнь как таковую. А вы?
– Я? – Билл задумался на мгновение и произнес: – Когда-то я любил своих родителей и свою сестру. Сейчас, когда их нет, я никого из живых не люблю.
– Хотите, я верну вам это чувство? – Ганс посмотрел на Билла внимательно и серьезно.
– Вы что же, можете повелевать человеческими чувствами? – ухмыльнулся Билл.
– Вы попали в самую точку, – отозвался его собеседник, направив машину по одной из пригородных улиц. – Я дарю людям то, о чем они мечтают всю жизнь и ради чего издревле постоянно воюют друг с другом.
– Вы говорите о любви?
– А разве есть на свете хоть что-нибудь, что может с ней сравниться? Вот мы и приехали, – он остановил машину у маленькой гостиницы. – Сейчас я возьму свои вещи, и мы двинемся дальше. Вас не затруднит мне помочь?
– Разве в гостинице некому это сделать? – несколько удивился Билл.
– Не хочется никого будить. К тому же вещей у меня немного.
– Мистер Кдюге, вас ждут какие-то господа, – обратился к спутнику Билла портье, едва они переступили порог гостиницы.
– Назад! – Ганс вдруг увлек Билла к выходу.
Но в дверях им преградил путь широкоплечий верзила.
– Что, не ожидал нас увидеть? – ухмыльнулся он и выхватил пистолет.
Новый знакомый Билла, увидев перед собой верзилу, вдруг подпрыгнул и ударил его ногой в лицо. Да с такой точностью и силой, что того отбросило назад, и пока он падал, они вдвоем выбежали в раскрытую дверь. Но не успели они выскочить наружу, как на них из темноты кто-то бросился, повалив хозяина машины на землю. Схватив лежащего на земле за горло, неизвестный стал душить его. Но тут Билл выхватил из-за пазухи сверток, сжал его в руке и с силой ударил нападавшего в висок. Тот охнул и стал валиться на бок. Лежащий под ним Ганс выбрался из-под обмякшего тела, вскочил на ноги и бросился прочь, увлекая Билла за собой.
– Быстрее, быстрее, мой мальчик! – крикнул он. – Иначе нам с тобой придется туго.
Они вскочили в машину, мотор взревел, и вскоре они уже мчались прочь от негостеприимной гостиницы.
– Спасибо за помощь, – поблагодарил Билла его новый знакомый и потер шею. – Так схватил, что едва концы не отдал.
– Вы ничего не хотите мне рассказать? – поинтересовался Билл.
– Потом, мой юный спаситель, все потом. А пока нам надо побыстрее убираться из города.
Некоторое время Ганс вел машину молча, явно что-то обдумывая. Они выехали из города и помчались по ночному шоссе прочь.
На просьбы Билла пояснить происходящее Ганс пожимал плечами или отшучивался.
Почти три дня они колесили по дорогам страны, изредка позволяя себе несколько часов сна. Однако никаких признаков того, что за ними охотятся, не было.
Чем дальше они удалялись от океана, тем хуже становились дороги и тем реже им попадались автомобили.
Наконец дорога резко ушла в горы, и начался подъем по горному серпантину.
– Голова что-то разболелась, – пожаловался Билл.
– Это от нехватки кислорода. Тут, наверное, километра четыре, а то и больше над уровнем моря. Ничего, ты скоро привыкнешь.
Солнце исчезло, вокруг стелился туман. Показался снег.
Они коротко пообедали в придорожной харчевне, и снова отправились в путь. К вечеру они прибыли в небольшой городок.
– Скоро мы будем дома, – сказал Ганс. – Кстати, поскольку мы очень высоко забрались, то первое время лучше тебе не употреблять алкоголь, не переедать и не переутомляться. И много пить. Обильное питье способствует быстрому привыканию к такой высоте. Курильщику лучше выкуривать не больше 1-2 сигарет в 3-4 часа и не слишком затягиваться.