Тайные тропы
Шрифт:
— Рехнулся, — сказал вслух Ожогин. — И поделом: будешь знать, что такое война и как она может обернуться!
Пока Никита Родионович лазил по развалинам, надеясь обнаружить что-нибудь из своих вещей, подбежал Андрей:
— Никита Родионович, цел? А я беспокоился!
— Ничего, Андрюша, — ответил Ожогин. — Все благополучно. Вот только квартира наша исчезла, словно сдуло ветром.
— Что же будем делать? — Грязнов огляделся кругом. — А рация?
— Я о ней позаботился… Она в саду, в беседке. Грязнов рассказал о результатах
Железнодорожный узел выведен из строя, груженые эшелоны горят. Но больше всего досталось аэродрому. Стоявшие там самолеты запылали в первые же минуты бомбежки. Радиоцентра тоже уже не существует!..
— Как?
— Очень просто. Два прямых попадания…
— Здорово! — коротко заметил Никита Родионович. — Пойдем попробуем подремать.
Укрывшись пальто, друзья улеглись на скамьях в беседке, но уснуть не смогли: давал себя чувствовать ночной холод — мерзли ноги, руки. Когда начало светать, стало видно, что изморозь покрыла крышу беседки, деревья, сухую траву.
— Пошли в город, — предложил Ожогин. — Спать все равно нельзя.
Улицы после налета были неузнаваемы. В разных концах полыхали пожары. Многие здания лежали в развалинах. Тротуары были завалены грудами кирпича. Дорогу преграждали мотки проволоки, глубокие воронки, вырванные с корнями деревья, поваленные силой взрывной волны телеграфные столбы.
Изредка встречались одинокие прохожие. Еще месяц назад, когда впервые появились советские самолеты, население эвакуировалось: кто выехал на запад, кто укрывался в окрестных городах.
На южной окраине, за полотном железной дороги, начинались дачи. Ожогин и Грязнов вошли в небольшой светлый коттедж. Тут жил капитан Вайнберг, к которому они были прикомандированы.
Их встретила одетая по-зимнему, со следами бессонной ночи на лице хозяйка дома. Обычно приветливая и любезная, сейчас она была несловоохотлива. На вопрос друзей, где капитан Вайнберг, сухо ответила, что он выехал и больше не вернется. Для них, русских, он ничего не передавал. Захлопнув дверь, женщина исчезла.
Ожогин и Грязнов посмотрели друг на друга и задумались.
В другом конце города жил некий Кредик. Ему капитан Вайнберг представил Ожогина и Грязнова в первый же день их приезда. Надо было идти искать Кредика. Но это оказалось делом нелегким. По сообщению владельца дома, Кредик у него не жил, а лишь принимал посетителей. В течение же двух последних недель Кредик здесь вообще не появлялся. Но он дал адрес, по которому его можно было найти. В узкой, кривой улочке друзья отыскали дом вдовы Бергер, молодой, но уже сильно располневшей немки.
— Господин Кредик ночует у Гольбаха, — торопливо ответила немка. С растрепанными волосами, в потертом, усыпанном блестками халате она казалась только что вырвавшейся из драки.
Немка объяснила, что Гольбах держит магазин фотоаппаратов в центре города, рядом с бензозаправочной колонкой.
— Крыса бездомная! — процедил сквозь зубы Андрей,
Но у Гольбаха Кредика также не оказалось. Он, по словам хозяина, два дня назад перебрался куда-то за город. Куда именно, никто сказать не мог. Около часа друзья ходили у разрушенного здания радиоцентра в надежде встретить кого-либо из операторов или техников, работавших в нем. Но никто не появлялся.
— Будь проклята вся эта история! — выругался в сердцах Никита Родионович.
Давал себя чувствовать голод, но подкрепиться было негде.
— Вот попали в переплет! — сказал Андрей. — Еще побираться придется…
Ожогин о чем-то сосредоточенно думал.
— Пойдем в комендатуру, Андрей, другого ничего не придумаешь. Покажем документы, а там видно будет…
На пути к комендатуре, около сгоревшего трехэтажного здания нацистской организации, их кто-то окликнул:
— Господин Ожогин!
Никита Родионович и Андрей оглянулись. К ним быстро подходила женщина с маленьким кожаным саквояжем в руке.
— Я вас увидела с противоположной стороны и еле догнала. Как вы быстро идете! — И женщина протянула руку Ожогину, а затем Грязнову.
Это была жена майора Зорга, у которого они проходили первое обучение по заданию Юргенса.
— Вот неожиданная встреча! — приветствовал Никита Родионович жену Зорга. — Вы давно здесь?
— Позавчера приехала с мужем — и вдруг этот страшный налет русской авиации… А как вы оказались в этом городе?
Никита Родионович рассказал.
— Куда держите путь?
— Собственно, идти нам некуда, — ответил Грязнов: — и место службы и жилье разрушены. Решили до комендатуры добраться.
— О! Значит, вы бездомные? Ну, пойдемте к нам. Муж будет очень рад. Он часто вспоминал вас.
— Ругал, наверно?
— Наоборот, редко о ком из русских он так хорошо отзывается. Он считает вас настоящими друзьями немцев.
Всю дорогу жена Зорга болтала.
Пересекли крытый рынок, посреди которого зияло несколько воронок, и вышли в переулок, сплошь заставленный грузовыми и легковыми автомашинами. В конце переулка, у небольшого домика с нависающим над тротуаром мезонином, их спутница постучала в окно.
Дверь открыл сам Зорг. Он был в военных брюках, сапогах и нижней сорочке.
Зорг был поражен неожиданным появлением своих прежних учеников и стоял, широко открыв глаза. Друзья не заметили в нем никакой перемены.
— Что же мы стоим? — спросил вдруг хозяин. — Вот чудеса! Заходите, пожалуйста!
Проведя гостей в столовую, Зорг быстро надел мундир.
— Сейчас мы организуем завтрак… Клара, прошу! Жена Зорга подошла к шкафу и начала доставать посуду. Зорг помогал ей. Расставив на столе бутылки с вином, он раскупорил их, затем открыл рыбные и мясные консервы, компот из груш, нарезал тоненькими ломтиками копченую колбасу. Повесив на плечо полотенце, жена перетирала тарелки и бокалы.