Тайный гонец
Шрифт:
— Идём, что ли…
Всю дорогу ворчал:
— Больно добр да сердоболен брат Савва. Кнутами бы вас обоих, чтоб признались.
Ива про себя посмеивается: «Мели Емеля твоя неделя. К деду Макарию всё одно попаду».
Неподалёку от башни Амвросий велел Иве:
— Погоди чуть.
Сам к ратному человеку, который стерёг башню, подошёл и что-то негромко стал говорить.
— Подь сюда, — поманил пальцем Иву.
Стали спускаться по тёмной сырой лестнице. Впереди — Амвросий, за ним — Ива. Позади всех ратный человек с бердышом-топором, насаженным на длинную палку.
— Здеся! — остановился Амвросий. И ратному человеку: — Ты им воли не давай. Малость поговорят — и ладно. И не торчи возле двери. Запри на замок, а сам у входа стой на карауле.
— Исполню, брат Амвросий, — сказал ратный человек.
— Пошёл я, — пропыхтел Амвросий.
На прощание Иве подзатыльник отвесил. Стерпел Ива. У него одно на уме: поскорее бы к деду Макарию.
Загремел ратный человек ключами. Один примерит — не лезет. За другой возьмётся — в замочную скважину войдёт, а замка не отпирает.
Наконец-таки щёлкнул со звоном замок. Заскрипела тяжёлая дверь, обшитая железом.
Сидел дед Макарий посреди темницы, точь-в-точь похожей на ту, из которой вчера вышел Ива. Руки и ноги у деда Макария закованы в цепи.
Сжалось у Ивы сердце от худых мыслей. Кинулся он к деду Макарию. Вздрогнул тот. Не понял, кто ткнулся ему в грудь. Оттолкнул.
Засмеялся счастливо Ива:
— Так это ж я…
Заскрипела опять дверь. Щёлкнул замок.
— Здоров ли, деда? — спросил Ива. — Меня только вчера из башни выпустили. В такой же сидел. Только не на цепи.
Оправился дед Макарий от неожиданности, положил руку на Ивино плечо и плечо крепко сжал.
Затих Ива недоуменно.
У них с дедом за долгие странствия появился свой молчаливый язык. Знал Ива по дедовой руке, когда вперёд надо идти, когда — остановиться, когда можно сказать, а когда и помолчать надо.
А теперь? Остались вдвоём. Ушёл Амвросий. Стражник отправился караулить башню. А дедова рука предупреждала: «Берегись! Опасность!»
Огляделся Ива — никого кругом. Сквозь дверь, коли и захочешь, ничего не услышишь: толста очень.
Однако, видать, неспроста дедова рука подавала знак. Стал дед расспрашивать Иву, где был, что делал.
Отвечает Ива с опаской, боится сказать лишнее.
Помянул иконописца Игнатия — дедова рука опять плечо сжала. Одними губами выговорил дед Макарий:
— Как по дороге велел, откройся во всём Игнатию…
И опять разговор о разных разностях.
Загремели стражниковы шаги по каменным ступеням.
Сказал дед:
— Прощай. Едва ли свидимся ещё. Живи честно и прямо. Думай прежде не о себе — о людях.
Открылась дверь. Крикнул стражник с порога:
— Наговорились, что ли?
Стиснул Ива зубы, чтобы удержать слёзы. Поклонился деду Макарию до земли:
— Спасибо тебе за всё.
В тот же день Амвросий докладывал келарю:
— Поди, целый час в верхней каморе просидел. Не было молвлено ничего вредного или тайного. Должно, Макарий не доверился мальчонке.
Келарь Савва посмотрел на Амвросия холодными, рыбьими глазами:
— Может, и верно. А всё ж приглядывай за мальчонкой.
— Исполню, брат Савва, — низко поклонился Амвросий.
Глава 11. Двое на одного
Вечером поливал Ива вместе со старцем огород. Вдруг из-за плетня знакомый голос:
— Бог в помощь!
Точно пружиной подбросило Иву. Глянул а через калитку, что в плетне, идёт человек в рубахе, запачканной красками.
Старцу поклонился. Тот ответил:
— Здравствуй, Игнатий.
А Игнатий взъерошил Ивины вихры, смеётся:
— Напился ли вволю?
— Спасибо тебе! — улыбается Ива. Рад он несказанно. Знает теперь, что Игнатий и приносил ему воду.
Потолковали о том о сём — распрощался Игнатий.
Теперь у Ивы одна забота: поговорить с Игнатием так, чтобы не приметили другие. Утром следующего дня прошёл мимо иконописной палаты несколько раз, будто невзначай. И всё подле Игнатия — его ученики и подмастерья. Решил Ива: самое верное дело познакомиться с кем ни то из Игнатьевых помощников.
И познакомился. Глядит: двое мальчишек друг против друга вроде молодых петухов ходят. Вот-вот сцепятся. А к тому, что белобрысый и поменьше ростом, подбирается сзади третий. У белобрысого на затылке глаз нет. Не чует опасности.
Хотел Ива крикнуть — не успел. Кинулся третий мальчишка белобрысому в ноги. И началась потасовка. Да уж какая потасовка, когда двое здоровых парней лупят меньшого!
— Чего вы двое на одного?! — подбежал Ива.
Длинный и жилистый оскалил лошадиные зубы:
— Мы и двоих можем!
Развернулся, Иве по уху — трах!
Не широк в кости Ива. Не больно, как поглядеть, здоров. А силён, ловок и зол в драке.
Всякое случалось, когда хаживали с дедом Макарием по деревням и городам. От иного взрослого мужика отбивался.
Не скоро, а показали-таки длинный и его товарищ пятки.
Белобрысому погрозили кулаками, а Иве пообещали особо:
— Тебя где хошь найдём! Сочтёмся! За нами отродясь не пропадало!
Белобрысый рукавом вытер кровь с лица:
— Здорово они меня.
— И ты их не худо, — утешил Ива.
— Я что… Кабы не ты…
— Надо было на помощь кого кликнуть, — сказал Ива и, отдышавшись, будто без задней мысли кивнул в сторону иконописной палаты. — Хоть бы оттуда.
Белобрысый усмехнулся разбитыми губами: