Тайный рейс
Шрифт:
Перед отъездом из Токио шеф строго его предупредил: далеко не заходить. Что же он мог приказать сейчас? По-видимому, одно из двух: либо ограничиться выяснением обстоятельств дела и установлением личности убийцы Канако, либо, выяснив обстоятельства дела, лишить убийцу дальнейшей свободы действий. Во втором случае шеф должен точно сказать, как поступить с убийцей: ухитриться ли привезти его с собой в Токио или, поскольку речь идет об убийстве, выйти за рамки поручения Цоя и в сотрудничестве с полицией отдать его в руки властей.
Сайдзё полагал, что на этот раз ему удастся узнать, почему шеф вопреки своим
Итак, сущность дела, вероятно, в общем известна Могами. Но до поры до времени это должно оставаться его монополией. И он не хочет допустить, чтобы что-либо просочилось наружу. А такие вещи, как полюбовная сделка, заключенная Сайдзё с Чон Су Капом, с которым связан президент фирмы, это, наверное, табу из табу. Есть обстоятельства, в которые шеф не хочет никого посвящать. Или, вернее, не хочет, чтобы кто-либо о них узнал. В том числе и Сайдзё. В чем тут секрет? Невольно напрашивается мысль, что шеф лично заинтересован в этом деле, причем даже больше, чем сам Цой. Не исключено, что кодированная телеграмма Сайдзё, из которой видно, что он уже почти у цели и все вот-вот будет раскрыто, вызовет серьезную тревогу у шефа. Это сообщение, возможно, опрокинет его расчеты, что Сайдзё не все удастся узнать. Сайдзё пытался взвесить все плюсы и минусы для себя, если он и впрямь напугает шефа. Запрашивая указаний, Сайдзё втайне как бы бросал ему вызов. Сейчас он больше не был частным сыщиком, покорно выполняющим волю начальства. Скорее он напоминал «изменника», заботящегося о личной безопасности и выгоде. Пусть он уже сделал первый шаг навстречу судьбе.
Вернувшись в гостиницу, Сайдзё увидел в вестибюле Камати, который о чем-то разговаривал со служанкой. Это была та самая служанка, с которой Сайдзё был уже знаком. Камати при виде Сайдзё немного растерялся, но все же поздоровался очень любезно.
— Здравия желаю! Как самочувствие? Уже прогулялись? Правда, здесь ничего интересного нет. Наверно, скучная была прогулка?
— Да нет! С гавани открывается очень красивый вид. Кстати, говорят, что, когда с утра отсюда бывает видна Корея, вечером идет дождь. Рыбаки у пирса утверждают, что и сегодня он наверняка соберется.
— Ого, вон вы куда ходили! Даже Корею повидали! — улыбнулся Камати, ощупывая собеседника внимательным взглядом. — Кстати, вчера вечером вы мне так ничего и не сообщили.
— А вы не напали на какой-нибудь след? — довольно безразличным тоном спросил Сайдзё.
— Я, собственно, этим делом не занимаюсь, — ответил Камати. — Расследование поручено не мне. Мое дело — та злополучная листовка! В процессе расследования выявились некоторые любопытные детали.
— Да? А что именно?
— Простите, но это уже относится к профессиональной тайне. Этого я разглашать не могу. Да, кстати! Говорят, что вчера вечером вы были на Круглом Мысе? Однако вы очень любопытны.
— Любопытство — профессиональное свойство газетчиков. Везде бывать и все видеть — наша обязанность, — ответил Сайдзё.
— Ах да! Я и забыл, вы ведь газетчик! Кстати, вы долго собираетесь пробыть здесь?
— Хм. Моя основная цель — собрать материал для газеты. Если удастся это сделать сегодня, то, возможно, сегодня же и уеду. А может, пробуду еще целую неделю. Однако разве на острове каждый обязан о своем отъезде докладывать полиции?
— Что вы, конечно, нет. Я это так спросил, для сведения. Просто сейчас у нас произошло подряд несколько чрезвычайных происшествий, хоть объявляй на острове осадное положение!
— А я решил, что у вас гостей не очень-то жалуют, — сказал Сайдзё.
— Нет, наше гостеприимство от этого не пострадало. Но это не значит, что мы его должны оказывать и преступникам. Я только это и хотел сказать… — с каким-то обиженным видом проговорил Камати.
Сайдзё поднялся к себе. Следом за ним с чайным прибором вошла служанка.
— Зачем приходил этот полицейский? — спросил Сайдзё.
— Очень интересовался той женщиной, какую и вы ждете, все про нее расспрашивал. — Глаза у девушки испуганно округлились, и весь ее вид говорил о том, что она пришла сейчас, чтобы предостеречь гостя. Тысяча иен, которые Сайдзё сунул ей, снимая номер, по-видимому, оказали свое действие.
— И это все?
— Нет, про вас тоже расспрашивал, мол, не ходили ли вы в местную управу, в союз рыбопромышленников, к таможенному инспектору…
Сайдзё сразу понял, что Камати проверяет, действительно ли он собирает материал для газеты. Ему стало немного не по себе. Если этот полицейский усомнился в том, что он журналист, следует предполагать, что он запросит Токио. Однако на этот счет можно не беспокоиться: «Торговая газета» существует реально, и у Бюро психологии труда имеется с ней определенная договоренность.
— Что же ты ответила?
— Ответила, что мне это неизвестно, — сказала служанка, видимо довольная собой. — Какие-то убийства тут произошли, вот они и придираются. Им что только в голову не взбредет! Решили, наверно, и вас проверить?
— Наверно, — усмехнулся Сайдзё, поглядывая на гавань, простиравшуюся за окном. Белоснежное судно, которое он видел входящим в бухту, сейчас стояло на якоре совсем близко от берега и было видно как на ладони. Вход в гавань казался узким, как канава. Серо-зеленая линия горизонта и торчавшие справа и слева черные мысы чуть расплывались, как на снимке, сделанном не в фокусе. Над гаванью пролетел коршун. Описав дугу, он, словно в погоне за добычей, устремился вдаль. Вот и Сайдзё, как этот коршун, кружит здесь в погоне за Такано.