Тайный советник императора Николая II Александровича
Шрифт:
– Я согласен, что войн и революций лучше избегать. Но, как я понимаю, вам известен только один вариант истории, где их избежать не удалось. А как их избежать – это уже не ваши положительные знания, это предположения, которые могут быть и неверными.
Вот так, чередуя деловую беседу с препирательствами, мы и проводили время. Оба моих собеседника немало курили, и я внутренне страдал, понимая, как портится мой молодой организм.
– Хорошо, господин Попов, и как же вы оцениваете необходимые на реализацию ваших прожектов ассигнования?
– Но ваше Величество – я в этом времени совершенно
– Много. До миллиарда рублей может доходить, если всё считать, – это уже Нилов встрял.
– Ну, тогда, вероятно, программа построения моторов, и бронеходов и самолётов обойдётся примерно в два миллиарда. В год надо выделять миллионов двести, а иногда и больше, например, на первоначальные закупки за границей. Ну и если оснащать армию этим оружием – вы понимаете, что это сотни машин? А лучше даже тысячи, особенно с учётом грузовиков.
Об оружии Николай говорит относительно охотно, Нилов в основном слушает, но явно с интересом. Время проходит быстро и незаметно, и вот в библиотеку входит императрица. Она морщится от табачного дыма, вентиляция здесь не очень.
– Господа, вы уже давно здесь сидите, уже пора ужинать. И господин Попов – вы не забыли об Ольге? Она мне уже напоминала о вашей сказке, и я вижу, что она будет очень разочарована, если не дослушает до конца.
– Разумеется, ваше Величество, как только позволите вы и Государь…
Николай демонстративно поднимает руки:
– Ну, перед Ольгой я бессилен, разумеется, армия и Россия подождут.
На этот раз я и Нилов приглашены на ужин, и я впервые кушаю со всей царской семьёй. Ужин проходит спокойно, пока Ольга не заявляет капризным тоном:
– Си-рожа, вы почему ничего не рассказываете?
– Но ведь сказка будет после ужина, и остальные не знают начала.
– А вы смешное расскажите, можно опять про грузин.
И я рассказываю про урок географии в грузинской школе и «земной ос», потом про урок русского языка. Первый анекдот очень нравится Нилову, он громко смеётся, и потом ещё сдерживает смех. Второй, кажется, оценила императрица. Возможно, она тоже настрадалась от русского языка. Государь лишь милостиво улыбается, Ольга… Она совсем не смеётся, но смотрит на меня… Мне кажется, с восхищением. Странная реакция на анекдоты.
После ужина мы втроём направляемся в спальню Ольги. Девочка с видом победительницы, а вот Александра Фёдоровна поджимает губы. Когда речь заходит о том, что жизнь в приюте «как тоскливый дождливый день», потому что детям запрещают дружить, глаза Оли наполняются слезами. Затем, когда намечается стрельба из мортиры, царица не выдерживает:
– Но если этот ящер так опасен, этим должны заниматься солдаты!
– Мутер, ты не понимаешь! У них не солдаты, а слуги ящера, и они только притворяются хорошими, а сами не станут его убивать.
– Но тогда кто же эти дети? Они бунтовщики? Не лучше ли тогда им вернуться к родителям, или даже в приют?
Оля может сказать не то, поэтому я вмешиваюсь:
– Да, конечно, надо слушаться взрослых. Но в сказках… И даже в жизни – так бывает не всегда. Я думаю, Ольга поймёт, что девочке, а тем более принцессе, нельзя без защиты. Другое дело рыцари. Их судьба – совершать подвиги, убивать драконов, спасать принцесс.
– Но ведь речь идёт о мальчишках и даже негодных девчонках.
– Это юные рыцари из древней легенды. Там вначале…
– Ладно, постараюсь не перебивать, продолжайте.
Дальше в сказке всё грустно, предательство Юльки, гибель и похороны Дуга а затем и Птицы. Мама осуждающе качает головой, а дочка не плачет, и лишь, как мама, поджимает губы. Когда дети на плато видят памятник, императрица извиняется, и ненадолго уходит.
– Наверно, опять к Настьке. Скоро её укладывать надо.
Я бы поставил на посещение туалета.
– А давай я тебя научу одной колыбельной. «Белая метелица замела тайгу…
Когда я дохожу до «Мамонты, мамонты мчатся напролом!», Ольга, после секундного испуга, начинает смеяться. Вскоре и императрица возвращается:
– Там дальше смешно?
– Нет, это я Ольгу учу колыбельной, чтобы она могла помочь укладывать Анастасию.
Глаза Оли блестят, она очень довольна. И я продолжаю рассказывать. Снова отшельник, затем Тахомир Тихо. Разговор с правителем императрице снова не нравится. Она шепчет «точно бунтовщики», но на этот раз не перебивает. Сказка закончилась, и императрица отводит меня, взяв за локоть.
– Господин Попов, я внимательно слушала. Я могу понять Ольгу, ей не хватает дружбы с другими детьми. Но это судьба всех принцесс. Мне же ваша сказка не нравится категорически. Сломать устоявшийся порядок, и, как я понимаю, не самый плохой, это вы выдаёте за доблесть. Не случайно только незрелые юнцы могут поддерживать такие идеи. По сути, такими сказками вы развращаете ребёнка, готовите её к восприятию революционных идей. К счастью, завтра наше пребывание на яхте заканчивается, и я приму меры к тому, чтобы эти сказки прекратились. Но и вы должны меня поддержать, не создавать у неё иллюзию, что я запрещаю ей что-то хорошее.
– Александра Фёдоровна, я всегда на стороне матери. Воспитывать дочь вопреки воле матери совершенно нельзя, ведь разлад с мамой – это для девочки травма. Поддержу вас как смогу.
И тут из-за угла выглядывает Оля. Не знаю, может, подслушивала.
– Мутер, ты сейчас будешь укладывать Настьку? Я хочу помочь, спою ей колыбельную.
Желаю дамам спокойной ночи, кланяюсь и ухожу. Неплохо бы ещё с адмиралом поговорить, но Нилов оказывается занят. В связи с окончанием плавания, у него много хлопот. Мне он уделяет только пару минут:
– Я передал просьбу найти этого Ульянова. И что же? Это тот ещё фрукт. Убеждённый революционер, один из руководителей. Зачем он вам?
– Хочу переманить на нашу сторону. Человек очень способный.
– Думаете, Государю такие нужны? – адмирал делает скептическое лицо, и отвлекается на очередного подчинённого.
Делать мне нечего, и я перед сном посещаю баню.
3. Витте.
Понедельник оказывается для меня тяжёлым днём. Все кругом суетятся, и только мне делать нечего. От безделья я ещё раз парюсь в бане. Но всё время на это не убьёшь.