Тайный советник императора Николая II Александровича
Шрифт:
– Вы барин? Господин Попов?
– Да, Попов Сергей Михайлович. Вот в эту квартиру меня поселили.
– А я Еремей, ваш истопник. Ещё есть Глаша, она кухарка, но может и постирать.
– Еремей, так я теперь буду тебе платить?
– Так точно, в месяц 25 рублёв. Не сердитесь, здесь не деревня, дешевле не найти хорошего истопника. И ещё 12 Глаше. Но она хорошая.
– Еремей, а ты здесь давно?
– Давно. Почитай, уж скоро четверть века здесь служу. Прошлый-то барин был колежский советник, а вы, говорят, аж генерал?
– Я тайный советник.
– Генерал и есть. Вам, наверно, ещё слуги нужны. Или вы переедете куда попросторнее?
– Насчёт слуг пока не знаю, простора мне много не нужно. А вот лучше скажи мне – а где здесь туалет, или как-бы нужник?
– Да зачем вам? Горшок у вас под кроватью, а Глаша вынесет и помоет. Нева-то рядом.
– А кухня где?
– Вам зачем? Разве баре заходят на кухню? Здесь же она, в подвале. Людская и господская, обе рядом. Вы барин, ужинать где будете? Здесь или в ресторан пойдёте?
– В ресторан не пойду, денег нет.
– Вовсе?
– Совершенно.
Истопник скребёт всей пятернёй затылок:
– Не рано уже. Надо бы дать денег Глаше, она как раз успеет купить вам и приготовить. А если нет денег, что она приготовит? Разве с людской кухни вас покормить, если позволите такое выговорить.
– А хоть и с людской, все мы христиане.
– Да уж не татаре или, прости господи, жиды. Так я скажу Глаше, чтобы подала вам, но ещё не готово. Есть ещё поболе получаса, пока поспеет.
– Еремей, ты тут давно, а я первый день. Расскажи, кто здесь начальство, кто выдаёт жалование, и как вообще устроено.
– У нас дворец самого Государя, батюшки царя. Главный в нашем деле барон Фредерикс, Владимир Борисович. Да только… Сам-то он важный барин, небось, при царе всё время. А здесь всем распоряжается Евтухов Павел Георгиевич. Он камергер, сам бы к вам должен зайти. Вам-то к нему идти не подобает. Да он из простых, из купцов, говорят, вышел. Вот и важничает не по чину. Может, знает, что у вас денег нет, и ждёт, что вы сами придёте.
– Я бы и пришёл, христианину не к лицу гордиться. За еду с людской кухни я должен платить?
– Помилуйте, господин барин, да за что же там платить? Даже мы, люди, не платим. На всех готовит казна. А уж вам и доплачивать бы, что вы не побрезговали.
– Хорошо, тогда пока и без денег обойдусь.
– Да как же барину без денег?
– Да вот уже пять дней без денег живу. Как-то обхожусь. Ты мне вот что скажи: а мыться где? Баня какая-нибудь, ванна, душ?
– Господская баня тут недалеко, ехать пять минут.
– На чём ехать?
– Так на пролётке.
– Нету у меня пролётки, и денег нет. Пешком туда можно дойти?
– Так можно. Напрямки тут минут семь, если бы баре пешком ходили.
– Баня-то коммерческая?
– Тьфу. Простите, ваше превосходительство. Про такую я бы вам и сказать посовестился. Это нашего же, дворцового ведомства баня.
– Платить я должен за неё?
– Нет, для господ чиновников бесплатно. А уж рублик банщику дать – так уж заведено. Они с этого и живут, и делиться должны.
– Еремей, вот ты истопник. Теперь лето, топить не надо. Что же ты летом делаешь?
– На кухне всё равно надо топить. А то – что барин прикажет. Прошлый-то барин всё за покупками посылали, да сильно ругались, не любили деньги давать.
– А если тебя к кому-то из чиновников, или к министру послать – пойдёшь?
– Да мне-то что? А вот вам – как бы урону не было, истопника посылать. Это нужен курьер, или хоть лакей.
– Ладно, пусть там Глаша подаёт, когда будет готово. В кабинет подаст?
– Как прикажете. Лучше, конечно, в кабинет.
Я пока разглядываю книги. В основном это сборник законов Российской Империи, различные указы. Но есть и два собрания сочинений: Пушкина и Державина. Книги старые, им сейчас уже почти полсотни лет, а в следующем веке и вовсе будут цениться. Пушкина я итак читал, пытаюсь читать Державина, но… видимо, это не моё. Тут и Глаша появляется с ужином. Тётке по виду лет сорок, но она явно плюнула на себя. Совершенно не старается выглядеть привлекательно. Само собой приходит в голову, что она и горшок моет, и готовит одними руками, а моет ли руки с мылом? Но если о таких вещах думать, в этом времени не прожить. Да и в нашем нет гарантий.
Ужин и вправду не очень, почему-то напоминает советские столовки, которые я успел застать на первых курсах. Глаша заходит «принимать», Еремей маячит в коридоре. Выхожу к нему.
– Еремей, а тут же много картин разных хороших, а как бы их посмотреть?
– Это вам, барин, надо подняться в бельэтаж, а нам, людям, туды ход закрыт. Там лакей при дверях.
Обычно при слове «лакей» представляется что-то прилизанно-угодливое, или Смердяков. Но, видимо, и тут меня подвели советские фильмы. Я звоню в колокольчик, и дверь открывает солидный мужчина лет сорока в неком подобии мундира. Он вежливо представляется:
– Иван Алексеевич, служу здесь. А вы?
– Сергей Михайлович, вот, поселился здесь сегодня.
– Так вы тот самый тайный советник? Но ваш мундир…
– Мундира пока нет. Вот, хотел время скоротать, посмотреть здешнюю коллекцию картин, скульптур. Но, конечно, так, чтобы ненароком не зайти на частную территорию, в апартаменты Государя, или ещё куда-то.
– Так я вас провожу, если вы не против. Вы никогда тут не были?
Я вообще-то был в Эрмитаже аж три раза, один раз с женой, и дважды в составе группы, с гидом. Но это будет в будущем, а на данный момент можно сказать, что и не был. Сначала мне кажется, что мало что изменилось, но потом я начинаю замечать: да, те же залы, но многое, похоже, добавили уже в советское время. Как ни странно, добавление хороших вещей, можно сказать, шедевров, дворец не украсило, а превратило в музей. А сейчас это именно дворец, жильё совмещённое с офисом и… скажем, конференц-залом.