Тайный советник императора Николая II Александровича
Шрифт:
– О господине Ульянове нас предупреждали по линии… ну, вы, наверно, знаете. Он, действительно, жил одно время в Швейцарии, а теперь решил перебраться в Англию. Мы осмелились просить немцев его задержать для углублённой проверки документов, и он теперь в Штутгарте. Думаю, мы сможем обеспечить доставку его сюда, в Берлин.
– Да, хорошо, но надо оплатить его дорожные расходы, билеты. Ну и в целом по минимуму создавать ему неудобства.
Весь этот диалог происходил в карете посольства, но ехали мы не слишком долго. Вскоре Шварц уже показывал нам наше временное жильё. Две уютные комнатки на втором этаже, моя больше раза в два. На первом этаже столовая, для нас будут готовить. Там же, на первом этаже, есть душ.
– Господин Шварц, должен вас предупредить: господин Костович свободно говорит по-немецки, а вот я нет. Он, конечно, будет мне помогать…
– Я всё время буду рядом, и тоже постараюсь вам помочь чем только смогу. В том числе, буду переводить. Вот сейчас я намерен выяснить, где в Германии наиболее развито моторостроение. Надеюсь, это поможет вам определиться с вашими планами. Вам же рекомендую всё же отдохнуть, возможно, погулять. Здесь тихо и безопасно.
И мы с Костовичем отправляемся гулять по Берлину. Часть рублей поменяли на марки, я купил себе бельё, включая полотенце, хорошую бритву, мыло, зубную щётку. Душ оказался странным: вода подогрета, но примерно до 30 градусов, и менять её температуру нельзя. Для меня не вполне комфортно. Надо будет выяснить насчёт бани.
Я уже начал прикидывать, надолго ли задержусь в Берлине и что мне здесь делать. Но Шварц навестил меня тем же вечером. Моё предложение пригласить Костовича он отверг жестом руки.
– Господин Попов, моторостроение это пока экзотика, хотя и перспективная, но, оказывается, вы правы, именно Германия продвинулась в этом дальше других. Наиболее знамениты два предприятия. Во-первых, завод господина Отто в Кёльне. Сам он умер, но завод продолжает работать. Во-вторых, в Штутгарте завод господ Даймлера и Майбаха. Сейчас жив только второй, но дела там спорятся.
– Так может быть, это судьба? Отправимся поскорее в Штутгарт, заодно и с господином Ульяновым встретимся. Как вы полагаете, они согласятся нам показать своё производство, оборудование?
– Когда речь идёт о покупках на такие суммы, они покажут всё. Когда бы вы хотели выехать?
– Да поскорее, прямо завтра. Здесь, в Берлине, нет значительных заводов?
– Кое-что есть, но по моторам, кроме уже названных крупнейших, ещё Мюнхен, Ганновер. Вы ведь и в Ганновер собирались, к господину Тринклеру? И… ещё одно, весьма деликатное… Вы человек молодой, с деньгами, и оказались далеко от дома. Вы ведь не женаты?
Вообще-то, я уже два года как разведён. А близкие отношения с женой ещё за полтора года до этого прекратились. Это она меня бросила, к другому ушла, хоть и было ей уже 44. Но здесь я, разумеется, не женат.
– Видите ли… Здесь, имея деньги, нетрудно найти… Есть и бордели, и просто частные лица. Но это не совсем желательно. Кажется, что мы всем безразличны, но сумма, переведённая вами сюда, в Берлин… В общем, вами интересуются, и если вы будете злоупотреблять… Здесь к этому странное отношение. С одной стороны, это вполне разрешено, ничего особенного. Но с другой стороны, есть такой стереотип: варвар, дорвался до наших женщин. Для высшего слоя здесь требования строже, чем для среднего класса. И вот мы здесь, после предупреждения из Петербурга, нашли одну женщину… Она вдова, долгое время жила в России. Она не проститутка, а иметь помощницу по хозяйству, горничную – это вполне прилично. И с ней допустимы любые отношения. Но… Я не думал, что вы так молоды… Ей уже 30 лет. Она сейчас здесь, и вы можете сразу отказаться от неё или сначала поговорить. Искать другую… Если мы завтра уже уезжаем…
Я уже немного знаю ситуацию в Питере. Как ни странно, женщин там вовсе не половина, а лишь примерно треть. Мастеровые, дворники, извозчики – многие приехали в столицу на заработки, как в наше время гастарбайтеры из Узбекистана и Киргизии. И даже чиновники иногда не могут позволить себе содержание семьи, и живут в одиночестве. Соответственно, проституция процветает, от клиентов нет отбоя. Любая сколько-нибудь приемлемая женщина пользуется вниманием. Была у меня мысль, опробовать новое тело, но… быть 1021-м мне не хочется, да и болезни – умеют ли их тут лечить? Да и денег у меня оставалось немного после пошива мундира и других расходов.
– Поговорить-то можно, почему бы и нет.
И вот вместо Шварца передо мной сидит Эльза Крафт. По-русски она говорит уверенно, но с заметным акцентом, хоть и прожила в России 11 лет. После смерти мужа два года назад вернулась в Германию. У неё две дочери, 10 и 7 лет. Моим 50-летним сознанием она воспринимается как молодая и симпатичная женщина. По местным стандартам она худышка, но в 2020-м её упитанность сочли бы средней. Голубоглазая блондинка, слегка наивного вида – норм. И вообще – сколько уже у меня не было женщины? В 50 лет к этому проще относишься, но сейчас-то моему телу примерно 20.
– Господин Попов, извините, я не думала, что вы такой молодой. Мне сейчас надо уйти? Или вас может заинтересовать моя работа горничной? Господин Шварц говорил… Поверьте, я бы никогда не пошла на такое, но мои девочки… Я зарабатываю 10 марок в неделю, и мне приходится работать очень много. Семь марок в неделю я плачу фрау Зауэр, за пансион для моих девочек. Но одежда, ещё некоторые расходы, еда для меня… Я сейчас очень некрасивая, худая, это из-за того, что я не могу тратить на еду более полутора марок в неделю. В Берлине всё очень дорого.
– Эльза, я готов платить вам сто марок в неделю (с моими суточными – легко), но есть два обстоятельства, которые могут вас не устроить. Во-первых, мы завтра же выезжаем в Штутгарт. И дальше возможны переезды – Гамбург, Ганновер, возможно, Мюнхен.
– Но вы будете платить за мои билеты и проживание, или это из моего жалования?
– Да, буду платить, и даже за еду. Но не за одежду.
– Тогда в этом нет проблем. Но если бы вы выплатили мне аванс, хотя бы марок 15. Для фрау Зауэр.
– И второе. Я не знаю, сколько пробуду в Германии. Надеюсь уложиться в две недели, но возможно дольше придётся остаться. Но потом я уеду, а вы останетесь. И я перестану вам платить.
– Разумеется, господин Попов. Двести марок за две недели – это очень меня устроит. Я молила Бога, чтобы позволил мне получить подобную сумму. Для моих девочек, и совсем немного для меня. Ведь хочется надеть что-то нарядное, покушать сосисок…
Да уж, потенция в 20 лет – что надо. Я уже привык думать, что в 50 лет лучше, гормоны не давят, свобода. Но и в 20 лет есть свои преимущества. Пожалуй, и не маленькие. Ну, теперь можно и аванс Эльзе выдать, заслужила. У меня сложилось впечатление, что она очень страстная. Но сама предложить ничего не может, это, вероятно, неприлично. Чисто ведомая, но ведётся очень охотно. Даю ей 50 марок в счёт оплаты, пусть что-то останется у неё и поднимет настроение.