Тайный советник императора Николая II Александровича
Шрифт:
Я закинул удочки, мол, нет ли желающих поработать в России? Но реакция была резко отрицательной: мол, покупайте лицензию, там в договоре будет и о поддержке в освоении. А бесплатно выведывать и переманивать – это нехорошо.
Главное, нам не сказали, где лучше оборудование приобрести. Не у них, они его не производят. А где – не сказали, жлобы. По всей Германии теперь искать?
Пока что отправляемся в Гамбург, через Ганновер. Человека со странным именем Тринклер Густав Васильевич мы нашли без труда. Беседовать в рабочее время он не захотел, и вечер мы вчетвером, кроме Эльзы, провели в некой смеси ресторана и пивной. Вроде, неплохой ресторан, но в основном посетители пьют пиво и едят. Держится Густав очень уверенно, цену
– У меня здесь неплохое место. Не то, что я хочу, но деньги платят исправно. Вы хотите меня переманить, вернуть в Россию. Это возможно, но сразу предупреждаю: деньгами меня сманить трудно. Разве что это будут очень большие деньги. В первую очередь меня интересуют две вещи: интересное дело, которое устроит меня как инженера, и высокая должность в этом деле, для меня, как руководителя. Ну и в третьих, разумеется, деньги.
– Мне приятно, что вы так ясно излагаете. Расскажу о нашем проекте, который, признаюсь, пока на начальной стадии. Его можно разделить на две части, пока не знаю, условно разделить, или реально. Одна часть – это производство карбюраторных двигателей с зажиганием от электричества и на их основе производство техники, в основном автомобилей и аэропланов. Вторая часть касается двигателей, с зажигание от сжатия, предназначенных для более тяжёлой техники: в частности, тракторов, катеров, буксиров. Для этого будет построен завод, возможно, два завода, а со временем это будет большая отрасль промышленности. Возможно, несколько отраслей. Ваша роль – быть главным инженером второй части, двигателей Дизеля или, если угодно, Тринклера. Для назначения на эту должность достаточно вашего согласия, но в дальнейшем от вас потребуется справляться с этими обязанностями, в частности, создавать хорошие двигатели, желательно лучшие в мире. Кроме того, нужен директор этого завода или половины завода – я ещё не решил, что лучше – делать эти двигатели на одном заводе, или на разных. Если вы готовы занять обе должности и способны с ними справиться – то мы нашли прекрасную кандидатуру и достойная оплата у вас будет.
– Это всё ваши планы, так сказать, прожект, или что-то уже сделано?
– Сделано и много, и мало, смотря как считать. Мы уже получили из казны значительную сумму, десятки миллионов золотых рублей, и нам обещано щедрое финансирование на десять лет вперёд. Высочайше обещано. Судите сами, много ли это. А кроме этого, сделано, действительно, немного. В Нижнем Новгороде сейчас готовится площадка под завод, мы здесь для приобретения оборудования. Ну и выделены средства для строительства нефтеперерабатывающих заводов и для начала работ по производству электрооборудования.
–Гм… Деньги… Деньги всё решают, но при одном условии: распоряжаться ими должен деловой человек. Тогда всё остальное – преодолимо.
– Я бы назвал ещё и третий фактор: талантливые конструкторы.
– Да. Но с этим у меня проблем нет. Проблему я вижу в другом. То, что вы сказали – это и интересно и привлекательно. Да что там говорить – это мечта любого талантливого инженера. Проблему я вижу в другом. Вы молодой человек, представившийся как обладатель высокого чина. Очень высокого. Вы утверждаете, что располагаете значительными суммами. Есть ли у вас убедительные доказательства ваших слов?
– Два вида доказательств. Вот этот человек, Костович Огнеслав Степанович, вам известен?
– Впервые вижу. Если, конечно, это не тот самый Костович, создавший весьма любопытный двигатель…
– Да, двигатель с зажиганием от электричества. Мне уважаемый Сергей Михайлович предложил подобную же должность, но касающуюся того, что он назвал первой частью. Я, разумеется, согласился и уже получаю жалование.
– И второе доказательство: деньги, которыми мы располагаем. Сумму вы узнаете, если согласитесь. Но это значительная сумма, и её достаточно для приобретения оборудования для большого завода.
– Господин Шварц, я слышал о вас. Вы, как я понимаю, официальное лицо в посольстве. Подтверждаете ли вы слова господина Попова?
– Я подтверждаю перевод значительной суммы в берлинский банк, в распоряжение господина Попова. Кроме того, нами получена инструкция из Санкт-Петербурга с требованием оказания господину Попову полного содействия. Как видите, я сопровождаю его лично.
– Хорошо, господа. Завтра я оформлю отпуск за свой счёт на две недели и постараюсь помочь вам в приобретении оборудования. Если я увижу на деле серьёзность этого проекта… Вы понимаете, от такого не отказываются.
И мы задержались в Ганновере на второй день, и на половину третьего дня. Оказалось, что здесь изготавливают очень интересные станки: по производству труб. Трубы побольше из стального листа, и маленькие трубы просто тянут, как проволоку. Этими станками заинтересовался именно я, а не Костович с Тринклером. Я-то знаю, что трубы понадобятся, если не для двигателей, то, например, для элеронов. Но цена этих станков тоже впечатляющая. Мы пока что ограничились внимательным осмотром.
Завод Отто в Гамбурге большого впечатления на меня не произвёл. Сложилось впечатление, что за последними достижениями техники они следят не так внимательно, как Майбах и компания. Впрочем, Густав предупреждал. Зато именно в Гамбурге мы не только купили первые наши станки, но и договорились об отправке всего, что закупим, морем до Риги. А оттуда в Нижний по железной дороге. Увы, всё это не так быстро.
Густаву не понадобились две недели: на третий день, после того, как мы купили станки на 21 миллион, и не марок, а рублей, он согласился на моё предложение. И именно он оказался для нас самым ценным человеком. Очень быстро этот суховатый, но деловой немец вышел в нашей компании на первые роли. Он, единственный среди нас, прекрасно знал машиностроительную промышленность Германии. И он же, при участии меня и Костовича, но в основном он, составил список необходимого оборудования. Как раз на 150 миллионов. Я настоял на покупке двух трубных станков, это 23 миллиона, и кое-что добавил Костович. Всего получилось 180 миллионов. И мы закупили всё, заплатив 120 миллионов, а на остальное получив отсрочку платежа, беспроцентную. В этом помогли тот же Тринклер, и, отчасти, Шварц, гарантировавший платёж от имени правительства Империи. Вскоре нас стало шестеро. Тринклер привлёк своего тёзку, Густава Шпреля, с которым вместе работал в Ганновере. Шпрель, правда, простой механик, но по словам Тринклера, хороший, золотые руки.
Несмотря на то, что мы, благодаря Тринклеру, работали по плану, а не ездили вслепую, затратили мы не две недели, а сорок семь дней. Это всего, с момента приезда в Берлин. Почти всё это время нам помогала Эльза, которая вела хозяйство всей нашей компании. Я настоял, чтобы ей за работу платили, 20 марок в неделю от русской казны, в придачу к тем ста, что я платил ей из своего кармана. Получив деньги за шестую неделю, она попросила три дня отпуска и 180 марок вперёд. Я дал ей двести – мне нравится, как она сияет в такие моменты. Через три дня выяснилось, что она купила дом в пригороде Берлина, в сторону Потсдама.
– Что, целый дом? И сколько же ты заплатила?
– 850 марок. Но это мало, он стоит как минимум 1200. И даже 1500, если найти хорошего покупателя. Но он продавался с молотка, срочно, а служанка, которая там работала, моя троюродная сестра.
– А те, кто там жил, его хозяева? Их выселили, или ты их сама будешь выселять?
– Что вы, хозяева – это господа из Берлина, они там не жили. На первом этаже прислуга, а на втором – небольшая гостиница, два маленьких номера и один побольше. Господин Попов, я вам так благодарна, вы столько для нас сделали. Теперь мои девочки будут жить за городом, и там можно гулять в парке.