Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)
Шрифт:
— Ну-ка, тяните. Мы повесим не юношу, а щелкуна.
Люди стояли в нерешительности, и Адам крикнул:
— Давайте, беритесь, я отвечаю за все! Мы покажем Нага Гохо, кто правит Перой! На виселицу негодяя!
Из толпы выбежали несколько человек: щелкун высоко взмыл в воздух, извиваясь и дергая ногами. Рейш подбежал к лебедке. Он развязал узлы на веревке, которая держала клетку, опустил ее на землю, открыл. Иссохший, обтянутый кожей скелет, съежившийся в своем тесном заточении, не смог пошевелиться — судорога пронизала его тело. Он поднял голову в боязливом ожидании, потом со слабой надеждой попытался подняться, но слишком ослаб. Адам нагнулся, помог ему встать на ноги. Потом знаком подозвал горожанина, первого ухватившегося за веревку.
—
Люди боязливо подобрали оружие, потом подняли головы и стали смотреть на царящую над городом цитадель.
Рейш подождал несколько минут, пока не убедился, что Траза и освобожденного узника повели к постоялому двору, потом побежал по склону холма к грубому массивному сооружению, которое Нага Гохо называл своим дворцом.
Сложенная из обломков камня и кусков треснувших бетонных блоков стена преграждала тропинку, замыкая двор. Около дюжины щелкунов развалились на скамьях за длинным столом; они пили пиво и жевали куски солонины. Рейш огляделся и стал осторожно пробираться вдоль стены.
Почти у самых ног зиял обрывистый склон. Адам тесно прижался к прохладной поверхности, стараясь укрыться в углублениях и неровностях бетонных блоков. Наконец он дошел до грубо прорезанного отверстия, закрытого железной решеткой. Рейш осторожно заглянул внутрь, но там царила лишь непроглядная темнота. Впереди виднелось большое окно, однако подобраться к нему было очень трудно — узенькая дорожка нависла над обрывом высотой больше семидесяти футов. Адам постоял в нерешительности, потом, медленно переставляя ноги и цепляясь кончиками пальцев за малейшие неровности, двинулся вперед. В опускающемся сумраке разглядеть его стало очень трудно — он почти сливался со стеной. Под ногами расстилалась древняя Пера, среди ее руин замигали желтые огоньки. Наконец он дошел до затянутого камышовой плетенкой окна. Посмотрел сквозь щель. Спальня. На постели ясно видны очертания лежащего человека, по всей вероятности женщины. Но спит ли она? Адам еще раз заглянул в темную комнату. Руки неизвестной подняты, словно умоляя о пощаде, ноги раскинуты. Она лежала совершенно неподвижно. Мертва.
Сорвав плетенку, Рейш влез внутрь. Несчастную ударили по голове, потом задушили; из раскрытого рта наружу вывалился распухший язык. «Она была красива, а сейчас на нее страшно взглянуть».
Адам бесшумно шагнул к двери, выглянул в сад. Из арки, находящейся напротив двери, доносились голоса.
Пройдя через двор, он заглянул в большой зал, стены и пол которого покрывали ковры с желтыми, красными, черными узорами. Толстая шерсть заглушала шаги. Здесь стоял большой стол из почерневшего от древности дерева, и тяжелые стулья. Под сверкающим желтыми огоньками массивным канделябром восседал Нага Гохо. Перед ним стояло блюдо с едой, с плеч свисал роскошный меховой плащ. Напротив сидела Илин-Илан — Цветок Кета. Голова ее была опущена, волосы висели, закрывая лицо. Руки сложены на коленях, а запястья, как заметил Рейш, связаны кожаными шнурами.
Нага Гохо ел жеманно, кладя в рот двумя пальцами небольшие кусочки. Между глотками он что-то говорил и щелкал бичом с короткой ручкой, получая явное удовольствие от своей зловещей игры.
Цветок Кета не двигалась, не поднимала глаз. Рейш некоторое время наблюдал за врагом и слушал непристойности, которые произносил самозваный повелитель Перы, чувствуя себя акулой, которая вот-вот набросится на свою жертву. К страху и гадливости примешивалось сладкое предвкушение мести.
Он неслышно вошел в комнату. Илин-Илан подняла голову, но не подала вида, что заметила его. Адам знаком велел ей молчать. Нага Гохо поймал ее взгляд, резко обернулся и мгновенно вскочил на ноги, уронив на пол драгоценный меховой плащ.
— Ха-хо! — бешено завопил он. — Крыса во дворце!
Он потянулся, чтобы достать свое оружие из ножен, висевших на спинке кресла. Но Рейш опередил его. Не удостоив Нага Гохо удара саблей, он выбросил вперед кулак — и властелин Перы, перелетев через стол, едва не растянулся на полу но, демонстрируя незаурядную ловкость и силу, сумел перевернуться в воздухе и встал на ноги. Рейш бросился на него, однако вскоре убедился, что Нага Гохо владеет искусством борьбы не хуже чем он сам, знающий изощренные приемы землян. Чтобы привести в замешательство противника, Адам несколько раз стукнул его в челюсть слева. Нага Гохо поймал его руку, стремясь вывернуть, сломать кость или перебросить через плечо, Рейш устремился вперед и ребром ладони правой руки нанес удар противнику. Сделав отчаянное усилие, Нага Гохо,попытался пустить в ход ноги, но Адам был готов к этому; схватив врага за ступню, он потянул изо всех сил, вывернул ее, поднял как можно выше и сломал щиколотку. Нага Гохо упал навзничь, Рейш ударил его ногой по голове; через минуту самозванный правитель Перы уже лежал со связанными за спиной руками и с кляпом во рту.
Адам освободил Илин-Илан. Она закрыла глаза. Девушка выглядела такой бледной и измученной, что Рейш подумал: «Сейчас упадет в обморок». Но она встала и, рыдая, припала к его груди. Он обнял ее, погладил по голове:
— Давай уйдем отсюда. До сих пор нам везло, но счастье может изменить. Там, внизу во дворе, дюжина воинов.
Рейш обвязал кожаным шнуром шею поверженного врага.
— Вставай, быстро! — приказал он.
Тот продолжал лежать, выпучив глаза и что-то свирепо бормоча сквозь кляп. Взяв бич, Адам хлестнул его по лицу.
— Встать! — Он потянул за шнур, и бывший предводитель щелкунов поднялся.
Ведя на шнуре Нага Гохо, который еле ковылял, морщась от ужасной боли, они пересекли проход, освещенный чадящими масляными светильниками, и вошли во двор, где за кружками пива сидели щелкуны.
Рейш передал конец шнура Илин-Илан.
— Иди через двор спокойно, не торопись. Не обращай на них внимания. Отведи Гохо на дорогу.
Илин-Илан прошла через двор, таща за собой пленника. Сидевшие на скамьях щелкуны повернулись, с удивлением глядя на нее. Нага Гохо что-то настойчиво и быстро прохрипел; воины нерешительно встали. Один из них медленно двинулся вперед. Рейш шагнул к нему, держа в руках самострел.
— Назад! Сесть!
Щелкуны отступили, Адам пробежал через двор. Илин-Илан и Нага Гохо спускались по склону холма. Рейш обратился к щелкунам:
— С вашим вожаком покончено. И вам тоже настал конец. Когда будете выходить из дворца, лучше вам оставить здесь оружие. — Он ступил на неосвещенную дорогу. — Не пытайтесь нас преследовать.
Он остановился и стал ждать. Со двора донесся взволнованный разговор. Двое щелкунов двинулись к выходу. Адам встал в воротах, выстрелил в переднего из самострела и снова отступил в темноту. Прислушиваясь, он перезарядил оружие: во дворе царила полная тишина. Рейш снова заглянул внутрь. Все щелкуны стояли на противоположном конце двора, глядя на убитого товарища. Он повернулся и побежал по дороге; Илин-Илан изо всех сил старалась сдержать Нага Гохо, который бешено извивался, пытаясь притянуть к себе девушку, обрушиться на нее всей тяжестью и сбить с ног. Рейш выхватил у нее из рук шнур и потянул спотыкающегося и подскакивающего на одной ноге бывшего предводителя щелкунов к подножию холма.
На небо взошли обе луны — Аз и Браз: белые развалины древней Перы, казалось, сияли слабым внутренним светом.
На площади собралась толпа; горожане пришли, чтобы послушать невероятные слухи, и в любой момент готовы были рассеяться среди руин, если заметят отряд щелкунов, спускающихся с холма. Увидев лишь Адама, девушку и ковыляющего следом Нага Гохо, люди с удивленными восклицаниями стали подходить к ним.
Рейш остановился и оглядел обращенные к нему, бледные при свете лун лица. Он сильно дернул за шнур и улыбнулся тем, кто стоял в передних рядах.