Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)
Шрифт:
Девушка сняла руки с плеч Адама и, облокотившись о перила, надув губы, стала смотреть вниз, на древние развалины Перы.
— Если ты появишься в Дадиче, они выследят тебя по запаху и убьют.
— Выследят по запаху? Как это?
Она быстро взглянула на него.
— Не могу тебя понять! Ты знаешь так много и вместе с тем так мало! Будто ты родом с какого-нибудь самого дальнего острова на Тчаи! Синие часчи чувствуют запах так же, как мы свет, и во всем полагаются на нюх.
— Так или иначе, я должен рискнуть.
— Не понимаю, — мрачно произнесла она. — Я открыла
Рейш обнял ее. Она словно застыла, но потом, вздохнув, снова прижалась к нему.
— Трогает. Очень трогает. Но я просто обязан проникнуть в Дадиче — ради тебя, не только ради себя.
— Ради меня? Чтобы отвезти в Кет?
— Да, но я имел в виду большее. Неужели тебе приятно, что вами правят дирдиры и часчи, не говоря уже о пнумах?
— Не знаю... Никогда о таком не задумывалась. Все они утверждают, что люди — выродки, недоумки, низшие существа. Правда, давным-давно безумный король Хопсин утверждал, что человек пришел с далекой планеты. Он воззвал о помощи к жителям того звездного мира, но, конечно, никто не явился. Это случилось сто пятьдесят лет назад.
— Такое долгое ожидание, — сказал Рейш. Он еще раз поцеловал Илин-Илан. Она подчинилась без особой охоты — вся ее страстность исчезла.
— У меня очень странное чувство, — пробормотала она. — Не могу понять, откуда оно...
Они стояли у перил, прислушиваясь к слабым звукам, доносящимся из постоялого двора: раскаты смеха из общей комнаты, детский плач, сердитые женские голоса.
— Я думаю, нам пора спать, — сказала наконец Цветок Кета.
Рейш взял ее за руку.
— Дерл!
— Да?
— Когда я вернусь из Дадиче...
— Ты никогда не вернешься. Синие часчи используют тебя для своих кровавых забав... А теперь я постараюсь уснуть и немного успокоиться.
Она вернулась в комнатушку. Адам остался стоять на балконе. Он ругал себя за неловкость: но мог ли он поступить иначе? Живому человеку из плоти и крови трудно устоять в подобных обстоятельствах...
Итак, завтра он отправляется в Дадиче, чтобы раз и навсегда определить свою судьбу.
Глава 8
Ночь сменило утро: забрезжил серенький рассвет, потом по небу разлилось желтое сияние, и наконец появилось бледное солнце — звезда Карина-4269. Из кухонных труб поднялись клубы дыма, внизу, под комнатой, где спали путешественники, раздался стук кастрюль и сковородок. Рейш спустился в общую комнату, где увидел Анахо, перед которым стояла большая кружка с горячим чаем. Адам присоединился к нему и тоже стал прихлебывать напиток, который принесла ему из кухни смазливая разбитная девица.
— Что тебе известно о Дадиче? — спросил он Анахо.
Субдирдир грел о кружку свои длинные бледные пальцы.
— Город довольно старый: построен примерно двадцать тысяч лет назад. Это главный космический порт часчей, хотя сейчас они почти не поддерживают отношений со своей родиной — планетой Годаг. В южной части находятся заводы и технические мастерские; идет даже мелкая торговля между дирдирами и часчами, хотя обе стороны официально такие контакты не признают. Что тебе надо в Дадиче? — Он уставился на собеседника своими водянисто-серыми совиными глазами.
Рейш задумался. Он ничего не выиграет, доверившись субдирдиру, которого все еще не понимал до конца. Наконец, произнес:
— Часчи отняли у меня ценную вещь, и я надеюсь ее вернуть.
— Очень интересно, — сардонически произнес Анахо. — Я заинтригован. Какую же «ценную вещь» забрали часчи у получеловека, чтобы ради нее отправиться за тысячу лиг? И как он собирается отобрать ее или даже найти?
— Найти-то ее не так сложно. Вопрос в том, что делать дальше.
— Я заинтригован, — повторил субдирдир. — Что же ты предполагаешь предпринять потом?
— Мне нужна информация. Я хочу знать, способны ли люди, такие, как я или ты, войти в Дадиче и покинуть город без помехи.
— Только не я, — ответил Анахо. — Они сразу поймут, кто перед ними. У них удивительное обоняние. Съеденная пища влияет на запах кожи; часчи умеют определять эти запахи и отличают дирдиров от ваннэков, болотных людей от степняков, богатых от бедных; не говоря уже о вариациях, вызванных болезнью, загрязненностью, мазями, выделениями, дюжиной других причин. Они могут учуять соленый воздух в легких человека, побывавшего у берегов океана; озон в дыхании того, кто поднимался на летательном аппарате. Они чувствуют, когда ты голоден, или рассержен, или чего-то боишься, могут определить возраст, пол, цвет кожи. Обоняние создает для них полную картину мира.
Рейш сидел, погруженный в размышления.
Анахо поднялся, подошел к соседнему столику, за которым сидели три человека в грубой одежде; кожа их была сероватой, словно налитой воском, каштановые волосы низко свисали на лоб, большие карие глаза излучали добродушие. Они охотно отвечали на вопросы субдирдира. Выслушав их, он вернулся к Адаму.
— Эти трое — гуртовщики, они постоянно бывают в Дадиче. К западу от Перы безопасно — зеленые часчи стараются держаться подальше от пушек, которые там выставлены. Никто не нападет на нас по дороге.
— Нас? Ты тоже едешь?
— Почему бы и нет? Я никогда не посещал Дадиче, не видел его знаменитых садов. Мы можем нанять пару коней-прыгунков, подъехать к городу и остановиться примерно за милю от него. Гуртовщики сказали мне, что часчи редко выезжают за пределы города.
— Хорошо, — сказал Рейш. — Я поговорю с Тразом; надеюсь, он составит компанию девушке.
Адам и субдирдир наняли прыгунков в стойлах за постоялым двором. Они принадлежали к еще незнакомой Рейшу породе — высокие создания на длинных, словно резиновых ногах. Конюх накинул седла, просунул поводья в отверстия, проделанные у них в черепе, — они завопили и стали дергать щупальцами, которые у них росли из уголков пасти. Поводья перекинули через спины коней. Рейш и Анахо забрались на них; животные в бешенстве встали на дыбы, потом большими скачками пустились вперед по дороге.