Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)
Шрифт:
— А ты и вправду хладнокровен, как никто другой! — пробормотал Зарфо. — Но чего ты добьешься, устроив встречу с ваннэком?
— Не знаю. Нам ведь нечего терять. Подозреваю, что слуги сообщают своим повелителям только то, что считают нужным.
— Ну, это понимают все, кроме самих ваннэков.
— Но почему? Неужели они так наивны или доверчивы?
— Ни то, ни другое. Просто они узнают об окружающем мире только от слуг. А те, естественно, из кожи вон лезут, чтобы сохранить свое положение в незыблемости. Ваннэки мало интересуются делами Тчаи; они здесь лишь для того, чтобы нейтрализовать
— Ха! — воскликнул Анахо. — Так называемая угроза — нелепый миф! Приверженцы доктрины экспансионизма исчезли уже тысячи лет назад.
— Тогда почему ваннэки до сих пор боятся их?
— Взаимное недоверие и непонимание — и ничего больше!
— Естественная неприязнь. Дирдиры — омерзительные существа, — вмешался старик.
Анахо с оскорбленным видом отвернулся. Зарфо довольно рассмеялся. Рейш неодобрительно покачал головой.
— Послушай мой совет, Адам Рейш, — обратился к нему старый локхар. — Не прекословь субваннэкам, не пытайся вывести их на чистую воду. Только с их помощью у тебя появится шанс чего-то добиться. Подлизывайся, раболепствуй... По крайней мере они не будут настроены против тебя.
— Что ж, я не страдаю ложной гордостью, — ответил Рейш, — и способен унизиться, если потребуется; но сейчас нужно другое. Единственный выход — упрямо настаивать на своем. У меня есть парочка идей... Если мне дадут поговорить с ваннэком, они могут сработать.
— Таким манером субваннэков не победить, — мрачно произнес Зарфо. — Они переиначат твой рассказ, как посчитают выгодным для себя, а ты даже не поймешь, что они на самом деле сказали своему господину.
— Я хочу сделать так, чтобы только правда звучала логично и любая ложь сразу выдавала бы себя.
Зарфо недоверчиво потряс головой и пошел к крану, чтобы напиться. Адам вздохнул: они не ели почти двое суток. Неудивительно, что люди охвачены апатией и раздражены.
Появились три субваннэка. Того, кто допрашивал Рейша, среди них не оказалось.
— Встать! Строиться в затылок друг другу! Подтянитесь, вы должны выглядеть прилично. Вперед!
— Куда нас ведут? — спросил Адам, но не удостоился ответа.
Минут пять их вели по улицам, через странные площадки асимметричной формы. Бесчисленные повороты, крутые подъемы, неожиданные спуски, чередование света и тени... Наконец в небе появилось бледное солнце Карина-4269. Они вошли в башню, сели в лифт и поднялись на сто футов. Кабина остановилась; пленники оказались посреди широкого восьмиугольного зала.
Здесь царил полумрак. В похожем на огромную линзу стеклянном бассейне на крыше плескалась вода; искусственно созданные волны преломляли свет солнца, и лучики, искрясь, плясали по всему просторному помещению. Вокруг, сливаясь в удивительную симфонию, трепетали едва различимые звуки: нежные, как вздох аккорды, сложная гамма диссонансов. Стены казались запятнанными в одном месте, обесцвеченными в другом. Приглядевшись, Рейш понял, что это изображения огромных, детально выписанных идеограмм. Каждая обозначает аккорд — звуковой эквивалент изображения. Перед ним — живопись, построенная по абстрактному принципу.
В зале кроме пленников и их стражей никого не было. Они молча ждали. Старинная музыка ваннэков незаметно проникала в сознание; янтарный свет солнца яркими искрами рассыпался повсюду.
Внезапно раздался удивленный вскрик Траза. Такое бурное проявление эмоций настолько не соответствовало обычному поведению всегда невозмутимого юноши, что Рейш обернулся.
— Посмотри-ка! — воскликнул Траз.
В глубокой нише стоял не кто иной, как Хелссе. Низко опустив голову, он, казалось, пребывал в печальной задумчивости. Шпион выглядел необычно в черном одеянии субваннэка. В таком виде, с коротко остриженными волосами, Хелссе совсем не напоминал импозантного обходительного молодого щеголя, которого друзья знали как секретаря лорда Голубого Нефрита.
Рейш бросил взгляд на Зарфо.
— Ты ведь уверял меня, что он скончался!
— Парень и вправду казался мертвым. Мы положили тело в сарай, где держат трупы, а утром он исчез. Все подумали, что его уволокли ночные собаки!
— Эй, Хелссе! — позвал его Рейш. — Посмотри сюда! Я Адам Рейш!
Тот неторопливо поднял голову, взглянул на него, и Адам поразился, как он с самого начала не догадался, что имеет дело с субваннэком. Хелссе медленно пересек зал; на лице его появилась едва заметная улыбка.
— Итак, перед нами печальный финал твоих похождений.
— Да, положение незавидное. Ты можешь нам помочь?
Хелссе поднял брови.
— Зачем? Лично я считаю тебя весьма неприятным субъектом, лишенным кротости и должного смирения. Ты заставил меня испытать сотни унижений, твои прокультовые взгляды омерзительны, а нелепая кража космического корабля с Первым Мастером на борту делает твою просьбу абсурдной.
— Можно спросить, для чего ты здесь?
— Да, конечно. Для того чтобы предоставить информацию о вас и вашей деятельности.
Адам обдумал его слова.
— Мы что, такие важные персоны?
— Очевидно, — безразличным тоном произнес агент.
В зал вошли ваннэки и встали у стены: четыре массивные фигуры, плохо различимые в полумраке. Хелссе расправил плечи и выпрямился; его собратья затихли. Как бы субваннэки ни относились к своим господам, они все-таки уважали их. Пленников заставили подойти ближе и выстроиться в ряд перед глазами-линзами ваннэков. Шли минуты; все стояли неподвижно. Наконец создания обменялись приглушенными аккордами. Эти едва слышные звуки, прозвучавшие с интервалом в какие-то доли секунды, субваннэки, очевидно, понять не могли. После продолжительного молчания один из хозяев обратился к слугам, трижды издав резкие звуки, напоминавшие игру саксофона, явно до предела упрощая аккорд, чтобы сделать его ясным для человеческого восприятия.
Старший субваннэк вышел вперед, прислушался, затем повернулся к пленникам:
— Кто из вас главарь пиратов?
— Никто, — ответил Рейш. — Мы не пираты.
Один из ваннэков издал серию вопросительных аккордов. Адаму показалось, что это захваченный ими Первый Мастер. Прислужник, не скрывая досады, неохотно вытащил миниатюрное приспособление с клавишами, которыми пользовался с изумительной ловкостью.
— Скажи еще, — продолжал Рейш, — что мы сожалеем о неудобствах, которые ему причинили. Досадное стечение обстоятельств заставило нас взять его с собой.