Театр тающих теней. Словами гения
Шрифт:
Зачем она вернулась в мою жизнь? Чтобы что? Что еще я не поняла, в чем самой себе не призналась, что она распластанным в бассейне трупом вернулась напомнить?
Если бы мне нужно было писать логлайн [3] этой истории, про что кино, что бы я написала?
Ладно. Подумаю, что с этим делать, завтра.
Завтра португальская полиция начнет собирать данные. Мануэла говорит, что здешние полицейские тугодумы. Но даже эти тугодумы за день-два сопоставят факты и поймут, какое именно отношение к убитой имеет мой муж, и тогда…
3
Логлайн (от англ. log line —
Но это завтра. Или послезавтра. Или через неделю, когда мы с дочкой должны быть в Лиссабоне — в кои веки дочка на важное для нее событие пригласила. И я хочу там быть вместе с дочкой! А если хочу, чтобы полицейские тугодумы сняли с меня ограничение на передвижения, придется разбираться, кто, кроме меня, мог желать смерти женщине с кроваво-красным камнем в старинном кольце. Женщине, которая сломала мне жизнь. И без которой не было бы моей дочки. Кто-то другой бы был, а дочки бы не было.
А пока…
Дочка выходит на балкон, садится рядом. Наливает местного Vinho Verde — зеленого вина.
— Что в твоих детективах в таких случаях принято делать? И что мы делать будем?
«Будем!» Как дорого я дала бы за это «будем»! Неужели в наших отношениях впервые за столько лет намечается потепление?
Дочка. Взрослая. Почти незнакомая. И такая маленькая и родная, как в день, когда я ее родила.
Похожа на меня? Мне кажется, что похожа. Вижу в ней себя, как в молодящем зеркале, аж вздрагиваю — и жест мой, и реакция. Только ей говорить об этом не нужно. Дочку такая похожесть злит. Как меня в ее возрасте злило, скажи тогда кто-то, что я — копия моя мать! Такой погасшей и приземленной, какой к тому времени стала мама, быть категорически не хотелось. И только до ее тогдашнего возраста нужно было дожить, чтобы понять, что и мать в тот момент чувствовала себя еще вполне молодой. И смотрела, как в зеркало, в меня.
А на отца дочка похожа? Мне кажется, нет. Его черт в ней не вижу, и каждый раз удивляюсь, когда она упорно настаивает, что она папина дочка.
— Так делать-то что будем? — переспрашивает дочь.
— Думать будем. Наблюдать. Замечать детали. Ловить нестыковки. Анализировать.
— Давай! Ты в этом спец.
Думать — не мешки ворочать. Но занятие тяжелее любого физического труда. Начинаешь думать, и хочется все бросить и идти квартиру убирать, борщ варить, траву на даче косить, лишь бы не думать. Но придется.
Итак, что мы имеем?
Элитный, как с гордостью называет его Мануэла, жилой комплекс в португальской Алгарве. Прямо на берегу океана. С апельсиновой аллеей на въезде. С прекрасным бассейном, лаунджем на крыше, с зоной вилл для еще более состоятельных владельцев.
Всего, если считать по балконам, основное здание апартаментов на двадцать, хотя сложно сказать, сколько комнат, точнее, спален — здесь же считают не количеством комнат, а числом спален — в каждом. Плюс отдельные виллы сразу за бассейном также относятся к «Барракуде». Сколько вилл? Пять? Шесть? Крыш я насчитала больше, но Мануэла успела сообщить, что у некоторых вилл еще и дома для гостей имеются, что осложняет подсчет.
Большинство балконов главного здания, как и большинство видных мне окон вилл, закрыты рольставнями круглосуточно — так их закрывают, когда никто не живет. Значит, большая часть вилл и апартаментов сейчас пустует — приобретались для летнего отдыха, все отдыхают в разное время, а сдавать свою собственность временным арендаторам, как сдали мне, не все владельцы хотят — нуждающиеся в арендной плате на берегу океана апартаменты и виллы не покупают.
Основное здание «Барракуды» выстроено буквой П, такой сильно растолстевшей буквой П с широкой верхней перекладиной и разъехавшимися в разные стороны ножками — чтобы с каждого балкона был отличный вид на океан.
Два входа на территорию — основной въезд с калиткой и воротами, через которые я заезжала, и калитка в сторону океана, чтобы удобнее было спускаться на пляж. На каждом входе камеры наблюдения. Полицейские уже изъяли записи, но мы с Мануэлой до их приезда быстро на перемотке успели последние минуты посмотреть — никого постороннего не было. «Все свои».
Вот тебе и герметичный детектив как вызов детективщице, связанной ограничением на передвижение.
Мисс Марпл здесь я. Надеюсь, еще не совсем традиционная старушка-детектив. Хотя кто знает, сколько было мисс Марпл, старой деве середины ХХ века. Может, немногим больше, чем мне теперь? А может, и меньше.
Итак, детектив здесь я.
Подозреваются все! Кроме меня. Это я точно знаю. Но пока полицейские мною заниматься будут, они настоящего убийцу упустят.
Придется вычислять его самой.
Убийца за одним из этих балконов. И мне придется узнать, за каким именно.
Судмедэксперт уже установил, что погибшая не утонула, это Комиссариу успел мне сказать. То есть утонула, но сначала ее задушили, а потом уже бросили в воду.
Смерть наступила не раньше чем за десять-пятнадцать минут до того, как мы нашли тело. Все это время Мануэла стояла около ворот, ждала меня, а навигатор водил меня кругами по бесконечно петляющей Руа Вашку да Гама, поэтому консьержке пришлось ждать. И мимо нее никто из «Барракуды» в это время не выезжал и не выходил.
Калитка в сторону пляжа тоже с камерой наблюдения. Ее запись мы с Мануэлой тоже на перемотке просмотрели. Ничего. Никто в это время через калитку не входил, не выходил. В пять вечера убитая была еще жива, Мануэла разговаривала с ней по телефону, объясняла той, как найти принадлежащий ее квартире келлер — хозяйственную комнату в подвале.
Значит, убийца в «Барракуде». Больше ему быть негде.
Даже тугодумы полицейские обошли все апартаменты, переписали всех жильцов и гостей, на всех, как и на меня, наложили ограничение на передвижение и своих сотрудников на центральном входе и около пляжной калитки поставили. И те стоят. Фиксируют входы-выходы, точнее, только входы, потому что выходить обитателям комплекса пока запрещено.
Камера с видом на бассейн перестала работать ровно накануне убийства. Что уже подозрительно. Случайно перестала или нарочно была испорчена? Записи того, что происходило около бассейна перед тем, как мы с Мануэлой вышли на балкон, нет.
Убили ли женщину, сломавшую мне жизнь, в другом месте раньше и бросили в воду или душили под водой, пока не задохнулась, непонятно — заключения о содержании воды в легких тоже пока нет, а если и будет, то с нерасторопностью местных полицейских нескоро, да и мне его никто не покажет. Если бы держали под водой здесь, в бассейне, она должна была сопротивляться, хоть кто-то должен был это слышать. Но судя по опросу жильцов и гостей, никто ничего не слышал, иначе Мануэла уже бы знала. Скорее, задушили где-то недалеко, где нет камер, а в воду только бросили.