Тебе больно?
Шрифт:
Надеюсь, я возвращаю должок и не даю призракам спать, как они сделали это со мной.
Если я не смогу заснуть, то и мертвые не смогут.
Глава 29
Сойер
Целый гребаный день потрачен впустую.
Дверь к маяку не найдена, и я готова вырвать
Настроение мое и Энцо, казалось, только ухудшалось с течением времени. Видимо, мы все еще не в том состоянии друг с другом, когда можем мирно размышлять вместе.
Прошлая ночь стала напоминанием о том, что нам не место на этом гребаном острове, но мы бессильны что-либо с этим сделать. Знание того, что Сильвестр где-то там и что мы все еще не приблизились к тому, чтобы найти маяк, начало донимать нас обоих — сводить с ума.
Мы весь день не отрывались друг от друга, и если я была раздражительной, то он был в ярости с момента нашего пробуждения. Хотя со временем я все меньше верю, что у него просто плохой день, и думаю, может быть, я сделала что-то не так.
Я пока не хочу возвращаться в комнату. Сейчас только пять часов вечера, но мы решили закончить рабочий день.
Я стою в ванной, только что из душа и чувствую себя на взводе. Зеркало запотело, и я отказываюсь вытирать конденсат. Я никогда не любила смотреть себе в глаза — мне слишком стыдно, но я также уверена, что в тот момент, когда я это сделаю, за моей спиной будет стоять демон.
Я опускаю взгляд на единственные вещи, которые у меня есть. Если не считать футболки, это та же одежда, которую я вынуждена носить уже более трех недель. Я устала от затхлого запаха и постирала все футболки Сильвестра, а также следила за тем, чтобы каждые несколько дней поддерживать чистоту нашей одежды.
У него их достаточно, чтобы я могла менять их местами, но мой неоново-зеленый купальник уже износился от постоянной носки.
Теперь, когда остались только я и Энцо, у меня возникает искушение походить на коммандос и надеть только футболку большого размера, под которой ничего нет.
Но потом я вспоминаю, почему не хочу возвращаться в комнату. Там Энцо, и по какой-то причине я его сейчас ненавижу.
Сегодня мы оба были засранцами. Я могу это признать. Это место сводит нас с ума, и чем дольше я здесь остаюсь, тем больше мне хочется что-нибудь проткнуть. К несчастью для Энцо, он, как правило, ближе всех ко мне.
Вздохнув, я натягиваю купальник, но отказываюсь от шорт и майки. Я просто возьму новый топ из шкафа Сильвестра, и дело с концом.
Но я замираю на пороге, едва не столкнувшись с Энцо. Он выходит из спальни с дробовиком в руке — он повсюду носит его с собой — и направляется вниз по лестнице, и замирает так же, как и я.
Пока я смотрю на него в шоке от того, что меня чуть не сбил разъяренный мужчина шести футов с лишним
Медленно, он окидывает взглядом мою полуобнаженную фигуру, затем скривляет верхнюю губу в рычании. Он выглядит... отвратительно, и с таким же успехом он мог бы воткнуть это ружье мне в грудь и нажать на курок.
Я разеваю рот, обиженный и растерянный, когда он возобновляет свой путь к лестнице.
— Одевайся, Сойер. Это не то, что я хочу видеть.
Мои глаза выпучиваются, и я задыхаюсь в полном неверии.
Он не просто так сказал мне это.
Прежде чем я успеваю сообразить, что ответить, он уже уходит.
Этот. Блять. Мудак!
Преодолевая свое только что уязвленное самолюбие и ярость от того, что он сказал что-то настолько дерьмовое, я едва помню, как ворвался в комнату Сильвестра и сорвала рубашку с вешалки в его шкафу. Их почти не осталось, большинство из них теперь используются для нашей импровизированной веревки.
Но прежде чем натянуть ее, я останавливаюсь и встаю перед зеркалом в полный рост в его комнате. Только через секунду я понимаю, что не могу хорошо рассмотреть себя, потому что мое зрение затуманено от жгучих слез.
Я вытираю их, заставляя себя уйти, а затем, как мне кажется, впервые за много лет, изучаю свое отражение, хотя по-прежнему избегаю смотреть на него. Кев — последнее, что я хочу видеть сейчас.
Мои корни снова начинают возвращаться. Я еще немного похудела, но выгляжу не намного иначе, чем раньше. Что он увидел такого, что заставило его вдруг посмотреть на меня так, будто он учуял запах испорченного молока?
Нахмурившись, я наконец встречаю свой собственный взгляд. У меня темные круги под глазами, и на мне определенно написано мое истощение, но я не могу выглядеть настолько плохо.
Верно?
Кев стоит рядом, качая на меня головой.
Когда ты стала такой хрупкой, мелкая? Тебя так легко сломать. 00
То самое, что Энцо сказал мне раньше.
Неважно. Пошел он, пошел Кев, и пошли они оба за то, что заставили меня сомневаться в себе.
Как раз когда я собираюсь уходить, я замечаю что-то странное, сложенное на полу рядом с зеркалом.
Это куча прозрачных пластиковых пакетов, поверх которых намотан тонкий длинный белый шланг.
Я моргаю. Я понятия не имею, какого черта они здесь делают, но они настолько не к месту, что я могу только смотреть.
Наконец, мое тело двигается, стягивая рубашку через голову, а затем приближается к стопке пакетов, словно на них свернулась змея, а не безобидный шланг.
На них ничего не написано, чтобы указать, для чего они могут быть предназначены, но при ближайшем рассмотрении я понимаю, что они зашиты, за исключением крошечного отверстия, куда, как я предполагаю, должна быть вставлена трубка.