Тебе больно?
Шрифт:
Когда мы приближаемся к маяку, мое сердце начинает учащенно биться. Небо темно-серое, почти постоянные штормы терзают остров Рейвен, словно он лично отомстил ему.
От этого маяк кажется еще более зловещим — красные и белые кольца вокруг здания омрачают атмосферу острова. Такое ощущение, что я нахожусь в одной из этих видеоигр ужасов. Я вынуждена идти в страшное место, потому что так я пройду игру, но знаю, что там что-то попытается убить меня. Каждый шаг наполнен ужасом, и кажется, что мое сердце отягощено гибелью, которая
Энцо готовит дробовик и тихо открывает входную дверь, громкий скрип петель нарушает тишину.
Энергия здесь плотная — тяжелая, как увесистое одеяло. Только это не то одеяло, в котором чувствуешь себя в тепле и безопасности, а совсем наоборот.
— Сиди тихо, — шепчет Энцо. Я киваю, хотя он все равно не смотрит на меня, и закрываю дверь как можно тише. Что не очень тихо, учитывая, что петли звучат так, будто они из другого века и их никогда не смазывали.
Он быстро идет на кухню, берет огромный нож, который Сильвестр использует для разделки рыбы, и возвращается, чтобы передать его мне.
— Оставайся здесь. Я собираюсь проверить все комнаты, чтобы убедиться, что он ушел. Если увидишь его, зарежь его.
Я смотрю на нож и начинаю трястись, чуть не зарезав Энцо в попытке вернуть его. Я лучше возьму пистолет.
— Нет, спасибо, — говорю я, мой голос неровный и сдавленный.
Его брови опускаются.
— Сойер, я не оставлю тебя без защиты. Ты должна взять его.
— Разве я не могу просто пойти с тобой? Разве ты не видел фильмы ужасов? Разлука никогда не бывает хорошей идеей. И я буду в большей опасности получить пулю, если тебя здесь не будет.
— Я бы все равно хотел, чтобы ты держала его, — настаивает он, хватая меня за запястье и сжимая его в кулак. Мое лицо искажается от дискомфорта, но я не спорю.
Он внимательно, почти критически изучает меня, словно пытаясь решить математическую задачу. В конце концов, он поворачивается и направляется к лестнице, а я следую за ним.
Мы стараемся, чтобы наши шаги были легкими, но металл не лучше, чем у двери, и стонет под нашим весом, когда мы поднимаемся.
Здесь, наверху, воздух кажется более плотным. На мгновение мне кажется, что я не могу сделать достаточно глубокий вдох. Сначала мы проверяем маленький шкаф, затем нашу комнату, ванную и, наконец, комнату Сильвестра.
Его нигде нет. Здесь смертельно тихо, и почти невозможно передвигаться, не издавая никаких звуков. Если только он не стоит неподвижно, как статуя — его здесь нет.
Я не уверена, что от этого мне стало легче. Хотя жизнь с Сильвестром далека от комфорта, это все же была опасность, которую ты знаешь, и все такое. Теперь опасность так же неизвестна, как и его местонахождение.
Мы знаем, что маяк все еще работает, и что у него был доступ с того дня, как мы потерпели кораблекрушение, так что все еще есть шанс, что он здесь, просто его нигде не видно.
— Нам нужно заколотить окна
— Что, если мы закроем его вместе с нами? — спрашиваю я.
Уголки его глаз напрягаются.
— Мы позаботимся о том, чтобы у нас был быстрый путь к отступлению.
Прежде чем я успеваю спросить, каким образом, он направляется в комнату Сильвестра и открывает шкаф. Затем он начинает срывать одежду с вешалок и дополнительные простыни с полки наверху.
После того как наши руки заняты, он возвращается в нашу спальню и тихонько закрывает дверь.
Мне требуется всего секунда, чтобы понять, когда он начинает скручивать материал в веревку.
— Это будет всегда прикреплено к нашей кровати, — объясняет он. — Если что-то случится, это будет нашим выходом.
Я хмурюсь.
— Окно заколочено.
— Нет, не заколочено.
Я моргаю, сжимаю бровь, когда иду к нему Я отчетливо помню гвозди, которыми оно было заколочено, когда мы приехали.
Однако, когда осматриваю ее сейчас, я обнаруживаю, что гвозди были удалены.
— Когда...
— Я начал удалять их после того, как мы приехали сюда.
Мой рот открывается. Все это время он удалял их, а я не замечала. Сильвестр, должно быть, тоже не заметил. Это определенно то, о чем бы он сказал, если бы заметил.
— Ты хитрый пес, — бормочу я, ухмыляясь ему.
Он бросает на меня острый взгляд.
— Может, я и создал впечатление, что играю по его правилам, bella — красавица, но я никогда не позволю кому-то лишить меня свободы.
Он подходит ко мне, и я сразу же парализована его взглядом. Только когда он приседает и начинает обвязывать импровизированную веревку вокруг ножки кровати, я понимаю, что стою прямо перед ним.
С замиранием сердца я делаю шаг назад, давая ему возможность надежно обвязать веревку вокруг столба, а затем укладываю излишки под кровать.
— Я несколько раз пробирался сюда, чтобы ослабить окно. Сначала оно было тугим, но ты сможешь открыть его без проблем, — объясняет он. — Попробуй на всякий случай.
Мне не нравится этот сценарий. Сценарий, в котором я убегаю одна. Но разумно быть готовой, поэтому я кладу руки на окно и давлю. Это требует усилий, но это возможно.
— Хорошо, — говорит он, прежде чем опустить его обратно. — Давай найдем что-нибудь поесть, а потом я начну заделывать это место.
— Я могу помочь...
— Тебе нужно расслабиться, — прерывает он.
Я моргаю.
— Энцо, это не первый раз, когда я испытываю боль в спине. Я не инвалид.
Он делает шаг в мое пространство и берет мой подбородок между пальцами. Я задыхаюсь, и электрическая дрожь пробегает по моему позвоночнику.