Тебе больно?
Шрифт:
Я готовлюсь, когда дверь распахивается, и первое, что вижу — это направленное в мою сторону ружье.
Сильвестр смотрит на меня из-за оружия, делает шаг назад и направляет ружьё в сторону лестницы.
— Иди.
В ярости и молчании я выхожу из комнаты и направляюсь к ступенькам. Давление металла впивается мне в спину, пока я медленно иду, деревянный колышек Сильвестра несет его прямо за мной.
— Где Сойер? — рычу я.
— Ушла, но не волнуйся, я ее верну.
— Ты сделал ей больно? — вырывается у
— Знаешь, не нужно было так поступать, сынок, — говорит он, игнорируя меня. Моя ярость усиливается, и теперь я смотрю на него сквозь черное облако. Я с радостью отдам свою душу дьяволу, если он причинит ей боль. — Я слишком снисходителен к тебе, хотя должен был с самого начала снести тебе голову.
— Должен был, — соглашаюсь я. Это было бы единственное, что могло спасти ему жизнь.
— И я сделаю это, как только Сойер вернется. Думаю, если я убью тебя преждевременно, она унесет себя в океан.
Не очень уверен в этом, но я все равно позволю ему в это поверить. Несмотря на то, что думает Сойер, она боец. Большую половину своей жизни она только и делала, что боролась.
Она не стала бы маленькой рабыней, решившей провести остаток жизни где-то в ловушке. Нет, она сделает все, что в ее силах, чтобы выбраться оттуда, даже если это означает еще больше крови на ее руках.
Черт, я люблю ее.
Маленькая воровка способна на многое; это будет только гибель Сильвестра, если он заставит ее оказаться в таком положении.
Но у него не будет такой возможности. Вместо этого я стану его гибелью.
Сохраняя молчание, я дохожу до ступенек и быстро спускаюсь по ним, чтобы Сильвестру было трудно догнать меня. В момент попытки я слышу, как он спотыкается.
У меня буквально две секунды, но я вполне привык обходить акулу на ее собственной территории. Я не сомневаюсь, что смогу справиться с человеком, у которого бревно вместо ноги.
В мгновение ока я переваливаюсь через перила, пол всего в пяти или около того футах ниже. Он выстрелил, и пуля с жаром пронеслась над моим плечом. Она ударяется обо что-то на кухне, а я хватаюсь за длинное ружьё и вырываю его из его хватки.
— Сукин сын! — прошипел он, пытаясь удержать оружие, но я слишком силен для него.
Я направляю на него ружьё, наслаждаясь тем, как он замирает, его лицо багровеет от гнева.
— Не останавливайся из-за меня. Посмотрим, как ты закончишь свой путь вниз.
— Я собираюсь...
— Мне не очень интересно слушать о твоих снах, Сильвестр. Поторопись, — огрызаюсь я.
Ворча, он добирается до нижней ступеньки и смотрит на меня из-под своих кустистых бровей. Я оглядываюсь вокруг, замечая, что ковер и стол отодвинуты в сторону. На их месте — погреб, дверь которого широко открыта. Я предполагаю, что именно там он планировал держать меня до поры до времени.
— Не думаю, что у тебя есть все,
Он ошибается. Я буду рад показать ему, что не он один знает, как отнять жизнь. Он может получить все, что когда-либо хотел. Навсегда остаться на Вороньем острове, даже в загробном мире.
Как бы сильно мне ни хотелось его убить, меня больше волнует то, что будет с нами после, чем удовлетворение потребности почувствовать его кровь на своих руках.
— Залезай, — говорю я, указывая пистолетом в сторону подвала.
— Моя нога...
— Это бесполезно, я знаю. Не моя проблема. Заставь меня попросить еще раз, и я отстрелю другую, чтобы у тебя был подходящий набор.
Он хмурится, бросая еще один взгляд в мою сторону, пока ковыляет к погребу. Как только он оказывается перед ним, я решаю облегчить ему задачу. Подняв ногу, я с силой бью его прямо в спину, отчего он летит в дыру.
Он кричит, и то, как он, должно быть, приземлился, не слишком красиво, учитывая, что его крик переходит в откровенный рев.
Опять. Не моя проблема.
Когда я смотрю вниз, то нахожу его всего в двадцати футах внизу, он перекатывается на спину, проклятия и плевки летят с его губ.
У меня нет сочувствия. Бросив на него последний взгляд, я хватаю дверь и захлопываю ее. Запирается она простым скользящим механизмом, и хотя я бы предпочел засов, это лучшее, что я могу сделать на данный момент.
Сильвестр так и не сказал, пострадала ли Сойер, и каждая молекула в моем теле сейчас сосредоточена на ней.
Пробираясь к двери, я замечаю одеяло, бессистемно лежащее на диване. Я хватаю его, на случай, если мне понадобится зашить рану, или, черт возьми, даже если она немного замерзла.
Мне требуется всего несколько минут, чтобы добраться до пещеры, но каждая секунда кажется слишком долгой.
— Сойер! — кричу я, топая по туннелю.
— Энцо? — отвечает она, с нетерпением произнося мое имя. Как раз когда я достигаю отверстия под светящимися червями, я вижу ее, спешащую ко мне, ее кожа синего цвета.
Ее лицо перекошено от облегчения, а зубы стучат.
Здесь холодно. Из-за постоянных штормов температура значительно упала.
— Тебе больно? — спрашиваю я, скользя взглядом по ее телу, пока откладываю ружье. Она все еще в шортах и футболке, ее руки и ноги покрыты мурашками.
Но у меня уже есть ответ на мой вопрос.
Я останавливаюсь на ее опухшем глазе и кровоточащей губе. Моя кровь становится ледяной.
Мышцы на моих челюстях напрягаются, а кулаки сжимаются, когда я подхожу к ней. Она делает шаг назад, но быстро, как гадюка, одна рука вырывается, хватает ее за шею и рывком прижимает ее лицо к моему. Она спотыкается, зацепившись за мою грудь.