Технотьма Пароль: "Вечность"
Шрифт:
Стало темнее — в люке появилась голова девушки.
— Наёмник! — позвала она.
Я повесил за спину ружьё, прицепил к поясу подсумок с патронами и стал перекладывать еду из сундука в котомку, которую нашёл в нём же.
— Что?
— Я благодарю тебя, — произнесла Юна Гало сухо. — Я должна была сразу поблагодарить тебя, но слишком растерялась. Ты спас мне жизнь. Теперь нам надо уходить отсюда. Если останешься, монахи будут пытать тебя, чтобы узнать, куда пошла я, а потом убьют.
Пожав плечами, я выпрямился, закинул котомку за спину и полез наружу. Юна шагнула в сторону.
— Сколько их ещё сюда едет?
— Я точно знаю про самоход вроде этого и два «тевтонца». Возможно, их больше.
Значит, самоходами здесь называют такие фургоны… А «тевтонцы»? Уточнять я, конечно, не стал. Сжимая в руках ружьё монаха, девушка смотрела на дорогу. Не оборачиваясь, сказала:
— Я богата, наёмник. Хорошо заплачу тебе. Не знаю, могу ли тебе доверять, но… Я нанимаю тебя. Пять золотых. Два вперёд, три — когда дойдём до места. Ты будешь сопровождать меня и охранять. А теперь идём, монахи вот-вот будут здесь! Пока ты был внутри, я осмотрела мотоциклетки. Они сломаны, придётся идти пешком. — Она показала в сторону моста над пересохшим руслом.
— С чего ты взяла, что я соглашусь охранять тебя? — спросил я.
— Но ты же наёмник! А я — дочь Тимерлана Гало!
— А мне что с того?
— Ты… но ты… — Юна задохнулась от гнева. Тряхнув головой, хотела что-то сказать, но передумала. Достала из кармана серебристую заколку и стала укладывать свои тёмные волосы.
Покопавшись в котомке, я сорвал с верёвочки кусок вяленого мяса, понюхал, откусил и стал жевать. Сильно перченое, но вкусное… Впрочем, сейчас мне показалось бы вкусным всё что угодно. Покончив с первым куском, я принялся за второй; достал флягу, открыл и понюхал — обычная вода. Сделал несколько глотков.
Юна Гало вытащила из-за пояса серый берет и надела поверх собранных в узел волос.
— Пять золотых — это серьёзные деньги, — сказала она холодно.
— А монахи — серьёзные ребята. Ты это и без меня знаешь.
— Сколько ты хочешь? Или вообще не согласен? Думаешь просто ограбить фургон?… Ограбить меня?
— Нет, — ответил я с набитым ртом. — Тебя я грабить не собираюсь. Но…
— Молчи! — Она вскинула руку, и я прислушался. Издалека доносился гул двигателей, пока что едва различимый.
— Надо уходить отсюда, наёмник! Ты поможешь мне или нет? Сколько ты хочешь?
Я прикинул варианты. За спиной висели ружьё Михая и котомка с едой, на поясе — самострел и револьвер, у меня была вода и патроны, в фургоне нашёлся нож. Положение явно получше, чем полчаса назад, когда я бродил по какому-то странному холму с неказистым самострелом в руках. И всё же я понятия не имел, где нахожусь и что вокруг. А с этой девчонкой… По крайней мере, я буду постепенно вытягивать из неё новые сведения про окружающее, осваиваться. Пока что надо держаться её, а потом решу, что делать.
— Семь золотых, — сказала Юна Гало, с тревогой глядя поверх моего плеча на поворот дороги. — Семь, Разин! За эти деньги можно купить ферму!
— Ну хорошо, — решил наконец я. — Три вперёд.
Она схватила меня за плечо и потянула прочь от фургона, в сторону моста. На ходу вытащила из-под куртки кошель, достала три большие круглые монеты и сунула мне в руку.
— Быстрее, наёмник! Надо уйти за мост, пока они не появились. Дальше Кевок и Серая Гарь, они не будут знать, куда мы свернули…
— Но куда мы идём? — перебил я, продираясь вслед за Юной Гало сквозь заросли бурьяна. — Куда тебе надо попасть, в конце концов?
— В Москву, — сказала она.
Глава 6
Жалким зрелищем был этот мост — рельсы проржавели, шпалы сгнили, между ними нанесло земли, откуда проросли трава с кустами.
Перед тем как ступить на него, мы не сговариваясь оглянулись. К перевёрнутому фургону подъехал другой, чёрный, рядом стояли две приземистые машины, похожие на багги, только гораздо больше.
— Сейчас они разберутся, что к чему, и поедут сюда. — Юна шагнула на мост и остановилась.
— В чём дело? — спросил я.
— Будь осторожен. Достань оружие, охраняй меня! Для чего я тебя наняла?
Я окинул взглядом пустой мост.
— Там никого нет, идём.
— Мне говорили, такие мосты часто выбирают… то есть под ними живут… — Она замолчала.
— Тролли, что ли?
— Что такое «тролли»?
Юна всё ещё стояла на месте, и я зашагал вперёд, потянув её за рукав:
— Идём, говорю.
— Не трогай меня, наёмник! — отчеканила девчонка, отдёрнув руку. — Не прикасайся ко мне, если я не прикажу! Ты понял?!
Я пошёл дальше, не оборачиваясь. Юна Гало догнала меня и вдруг ударила кулаком между лопаток. Схватила за воротник, рванув, выкрикнула:
— Ты слышал, что я сказала?! Смотри на меня! Я плачу тебе, и чтобы ты не смел прикасаться…
Я развернулся, оттолкнув её, она споткнулась о шпалу и едва не уселась между рельсами.
— Слушай, подруга! — Я достал две монеты и швырнул ей под ноги. — Мне плевать, кто у тебя стоит за спиной и чья ты там дочь. Одну монету оставляю себе, за то что спас тебя на дороге. Теперь катись куда хочешь. — И зашагал дальше.
За спиной было тихо. Заметив тело, лежащее в зарослях на краю моста, я вытащил револьвер.
Я был уверен, что там лежит мёртвый человек, и не ошибся. То есть наполовину не ошибся — он таки был мёртвый. Но только это оказался не человек.
Я раздвинул кусты и стволом револьвера осторожно повернул бугристую, поросшую короткой тёмной шерстью башку. Существо, одетое лишь в подпоясанные верёвкой короткие штаны из мешковины, напоминало обезьяну. В розовом морщинистом лице уродливо соединялись человеческие и звериные черты, отчего выглядело оно жутковато. Из левой половины груди торчала загнутая крюком арматура — должно быть, конец её, глубоко ушедший в тело, хорошо заточен. Другой конец был обмотан верёвкой, поверх шли аккуратные витки проволоки.