Тело угрозы
Шрифт:
Коллега после мгновенного сомнения проговорил:
– Только чтобы ты спал спокойно.
И они поплыли в тот сегмент, где помещались компьютеры.
Не у них одних отлегло от сердца, когда небывалый старт прошел благополучно.
Российский президент поспешил поздравить американского коллегу с успехом. Тот ответил взаимностью и прибавил:
– Теперь можно спать спокойно: все, что было в наших силах, мы сделали. Но, правду говоря, когда они сблизятся, я снова буду волноваться.
– Хорошее начало – половина успеха, – оптимистически ответил русский, чувствовавший себя усталым до полного изнеможения – нервного, разумеется, – и, кажется,
Он пошел в комнату отдыха и позволил себе потянуться и зевнуть. Это удалось сделать до того, как предполагаемый покой его снова оказался нарушенным.
– Ну, что еще? – спросил он недовольно. Но, глянув на мелово-бледное лицо главы своей администрации, понял: потревожили не зря.
– Последняя сводка с космической станции.
– И что там? Надеюсь, их не задели?
– Хуже, – проговорил чиновник, не сразу заставив губы подчиняться воле и выговаривать слова четко. – Похоже, выстрелили не по той цели…
– Что??
Воистину – покой нам только снится.
6
А уж кому он и подавно перестал сниться, так это фондовому рынку.
Потому что в назначенный день и час – случайно или нет, но почти точно совпавшая по времени со стартом космических (теперь; ранее они назывались стратегическими) ракет пресс-конференция в зале заседаний генерального офиса одной из фирм, контролируемых группой Гридня, – конференция эта оказалась в полном смысле слова сенсационной. Едва уразумев, о чем идет речь, и не имея никаких оснований не верить двум именитым астрономам, сделавшим сообщение, журналисты, как бы подхваченные смерчем, вихрем сорвались с мест и пробежали было несколько шагов к выходу, где уже грозила образоваться давка не хуже, чем при пожаре. Надо сказать, что целью их было вовсе не покинуть поскорее высоченное стройное здание, увенчанное шпилем, но лишь перейти в другое помещение, где их поджидали ряды столов с едва слышно урчавшими компьютерами; но, люди опытные, они сразу же опомнились и, экономя секунды, ухватились за мобильники и немедля принялись передавать сногсшибательную новость в свои редакции.
Там тоже не промедлили – и за считанные секунды новость пошла гулять по миру, причем на этот раз российский «Информ» ухитрился забежать вперед даже великого Рейтера. На биржах мира начался обвал, и «Наздаки», и «Джон Доу» разом полетели вниз, словно мойщики окон, сорвавшиеся со своих люлек. Ценность надежнейших бумаг стремительно приближалась к стоимости осенних листьев, которыми усеяны были газоны и бульвары. И кое-кто уже поглядывал на самые высокие здания – а такие имеются в каждом городе, – как бы прикидывая, по какой траектории и как долго будет он лететь, если от полной безысходности бросится вниз с крыши. Другие, впрочем, приглядывались к мостам.
Все попытки хотя бы замедлить катастрофу пропали даром: убийственной информации противопоставить было нечего. Правительства медлили, ожидая самых последних и точных сведений от главных держав; те, в свою очередь, требовали того же самого от астрономических центров, даже не думая о том, что девять десятых из их числа, а может быть, и девяносто девять сотых этой проблематикой вообще не занимались, трубы и зеркала свои в ту
Но уже в первую же четверть часа после начала паники заметна стала какая-то система, проявилась тенденция: как только стоимость голубых фишек упала ниже мыслимого уровня, их кто-то начал покупать, причем спрос казался практически неограниченным. Показалось, что в этом и заключается спасение от полного краха: раз бумаги скупают, падение курсов непременно замедлится. Так оно и произошло во второй половине биржевого дня, и когда пришло наконец разрешение закрыть биржу сегодня раньше обычного, все уже были убеждены, что этого делать и не нужно вовсе: курсы больше не катились вниз стремглав, но все ощутимее затормаживались. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд; и только по здравом размышлении люди приходили к выводу, что стабилизация произошла на той самой грани, на которой акции сохраняли еще само понятие ценности; еще один шаг – и возврата к нормальной жизни больше не было бы. А сейчас он оставался возможным.
Случайно так получилось? В это с самого начала никто не поверил: ясно было, что действовала чья-то твердая и опытная рука. Непонятно только было – чья; потому что акции скупались множеством желающих, но малыми количествами, и где же все эти ручейки и хилые речки, а то и просто капельки, сольются в океан – на ходу разобраться было невозможно. Хотя работа в этом направлении началась чуть ли не в следующий миг после начала обрушения: подорвать фондовый рынок – это вам не один или два дома взорвать или протаранить, это покушение на безопасность мировой экономики – то есть вещь куда более смертоносная, чем какая-то там небесная глыба и всякая прочая ерунда.
К концу дня, к закрытию торгов, площадки более или менее уравновесились, и даже начался пусть и крохотный, но подъем. Может быть, конечно, это лишь показалось, потому что всем очень хотелось верить в это; однако анализ уже после закрытия показал, что да – курсы пошли вверх, хотя и в темпе улитки, но это все же лучше, чем падать без парашюта.
Но кто же все-таки осмелился?.. Это сейчас показалось куда важнее всяких астрономических проблем: они, по общему мнению, оказались лишь поводом, но не сутью. Найти экономических террористов и поступить с ними как требует закон – вот чего хотели сейчас все, хоть краешком причастные к экономике, а кто к ней не причастен, пока его не похоронили?
Нити для поиска были. Беда заключалась в том, что было их слишком много: мелких покупателей были тысячи и тысячи, как и продавцов, зачастую это были одни и те же люди, которым просто удалось сыграть на разнице курсов, вовремя спохватившись; но они вступили в игру уже после начала падения – а кто начал? Каждый покупатель был ниточкой, и все эти ниточки – или большинство их – должны были в конце концов привести к тем, кто находился в центре, словно паук в паутине. И вот Министерства финансов и секретные службы практически всех цивилизованных стран – а такого названия заслуживают, безусловно, лишь те страны, что участвуют в фондовом рынке, – принялись за нелегкую работу, не ведая, когда и куда она приведет – если вообще приведет.