Тело угрозы
Шрифт:
– Но утаить второй залп, если мы решим выпускать его, будет совершенно невозможно, – убежденно проговорил американец. – А с ним – и все остальное.
– Значит, и не нужно не только готовить и выпускать его, но даже говорить об этом. Самое простое решение, вам не кажется?
– Простое – значит лучшее, согласен. Но как мы объясним?..
– А объяснять ничего не нужно, потому что нет предмета для объяснений. Ну, Тело Угрозы раскололось – что из того? Выпущено достаточно много ракет, чтобы обеспечить успех нашему предприятию. Вот это и должно быть предметом разговоров. Показать, что все происходящее мы воспринимаем как развитие совершенно естественного процесса, вполне предсказуемое и учитывавшееся.
– Только чтобы не возникло иных мнений со стороны ученых…
– Ну, это вопрос чисто технический.
– Следовательно – никакого заявления о происшедшем разломе?
– А зачем оно? Если кто-нибудь спросит – тогда и ответим. В таком вот духе, в каком только что с вами решили.
– Такой выход мне по вкусу. О’кей. Но только…
Но тут американец умолк, как бы с ходу наткнувшись на что-то.
– Что еще волнует вас?
– Да так. Мелочь. – Янки усмехнулся – не очень весело, правда. – Не знаю, как ваши профи, но мои предупредили, что траектория полета меньшего обломка, того, что быстро уходит из области поражения ракетами залпа, указывает на все увеличивающуюся возможность столкновения с нами. Конечно, это еще не приговор Большого Жюри, но… А что говорят ваши?
Россиянин пожал плечами. Ответил после паузы:
– Да то же самое. Нам бы их единомыслие…
– Но это же значит…
Россиянин откинул голову. Сказал четко:
– Если обломок прошумит мимо – мы с вами совершим великое дело. Для всех времен. А если нет… если нет, то критиковать нас будет некому. И даже истории от нас не сохранится. Капитану, остающемуся на тонущем корабле – был в старину такой обычай у моряков, – не пристало, погружаясь, махать руками и кричать: «Караул!»
– Погибнет все.
– Не все. Честь останется.
– Что-то они задерживаются с командой на второй залп, – недовольно сказал один генерал другому, американец – русскому. – Только что получены последние данные по целеуказанию, место встречи обозначено, однако время уходит, а командующие молчат. А это ведь не просто кнопку нажать. Вы только что сверху – что там у вас слышно?
– Могу обрадовать: есть полная ясность. Готовность-один приказано отменить.
– Залпа не будет? Что – установлено, что цель уходит в сторону? Промажет по нам?
– Похоже на то. Другого смысла не вижу. Так что если залп и будет, то не нашими ракетами. А фейерверочными.
Ни один, ни другой не выразили никаких эмоций: люди военного воспитания. Отсалютовали друг другу и разошлись.
Удаляясь, русский генерал сердито сопел. Никак не мог он привыкнуть к этой заморской ерунде: козырять при снятом головном уборе. Дикарский какой-то обычай. Просто дикарский.
3
Нет ничего удивительного в том, что к числу людей, обладавших самой полной и свежей информацией, относился и Гридень: все-таки, по существу, на него работало две обсерватории, далеко не самых худших, да и из других краев приходили новости – хотя путем более окольным, через другие спутники. Но на «Орле», бывшем крейсере, а ныне – прогулочной яхте, принимали все вовремя и исправно: плохих специалистов на борту не было, аппаратура же стояла – высшего класса, хотя и та, какой тут пользовались, когда корабль находился еще в строю, была далеко не слабой.
Поэтому сведения не только о факте разлома, какому подверглось Тело Угрозы, но и те выводы и предположения, какие были сделаны уже в первые часы и даже минуты в тех учреждениях, что были напрямую замкнуты на штабы и правительства и даже непосредственно на Конференцию, были получены Гриднем почти одновременно с первыми лицами, а обсуждены со специалистами даже быстрее. Это не проблема, если в твоем распоряжении имеется необъятный Интернет и ты знаешь, что, где, как и у кого там искать. Он поделился информацией с капитаном корабля – отставным контр-адмиралом.
Капитан слушал и кивал – из уважения: гридневы опасения были ему не совсем понятны. Но стал куда внимательнее, когда дошло до распоряжений.
– Когда эта самая угроза станет величиной с Луну – а находиться будет, естественно, на порядок ближе, – придется погрузиться на максимально возможную глубину. Так, знаете – для очистки совести. Чистая совесть – это полезно при критических ситуациях.
– Спасибо за информацию, – ответил капитан. – А когда примерно следует ожидать этого?
– Думаю, это можно определить с удовлетворительной точностью. Если вы хотите держать его в поле зрения до последнего, нам стоит подняться к северо-западу… примерно на сто сорок долготы и пятьдесят – широты, то есть западнее канадских берегов, и там, если позволит погода…
– Можно подумать, что вы моряк… Все будет сделано, как надо.
– Спасибо, капитан. Не сомневаюсь.
На этой же палубе, только в другом отсеке, Джина заканчивала просматривать своего единственного за все последнее время пациента.
– Ну, что же, – констатировала она под конец: – Можно считать, что моя помощь вам больше не понадобится.
Кудлатый глянул исподлобья:
– Дело дрянь, а?
– Наоборот. Вы, как принято говорить, практически здоровы. Хорошо, что нашлось время и спокойная обстановка для последних сеансов. Не злоупотребляйте излишествами – и все будет в порядке.
– Вы серьезно? – Оказалось, что даже у Федора Петровича голос способен дрогнуть. – Выкорчевали с корнем? Раз и навсегда?
– Совершенно серьезно. Потому что если бы соврала, чтобы, допустим, вас успокоить – куда бы я здесь от вас скрылась? Плавать почти не умею, да и вода тут холодная. А что касается «раз и навсегда» – то это зависит и от вас самого, хотя, конечно, не мы решаем.
– Джина, я… просто не знаю, как вас отблагодарить…
– Можете заплатить мне – по этот день включительно. Как знать – может быть, деньги еще понадобятся в жизни.
– Ну, насчет денег – нет проблем, это само собой. Будь мы сейчас на суше, я бы вам… Ну, скажем, последний «мерс»… нет, лучше хороший коттедж где-нибудь по соседству с… А хотя – можно и то, и другое. Свою жизнь я, понимаете, ценю по высшей ставке.
– Наверное, она того стоит.
– Может, подарить что-нибудь и вашему… другу?
Джина медленно качнула головой:
– Таких друзей у меня нет.
– Разве…
– Нет. Ну, я пойду. Встретимся за ужином.
Кудлатый не стал удерживать ее. Сказал лишь: